Тиканье часов

— Да. Если вы ознакомитесь с отчётами «Вестерн Юнион», то обнаружите, что вчера утром мне была доставлена телеграмма и что я расписался за неё в семь сорок пять. У меня никак не могло быть времени, чтобы после этого добраться сюда и убить Уолтона, и я не смог бы убить его и вернуться вовремя, чтобы расписаться в получении телеграммы.

— Какое совпадение, что вы получили телеграмму именно в это время.

— Ну да, так оно и было.

— Вы сами расписались в получении?

— Да.

— Мог бы мальчик-посыльный опознать вас?

— Не знаю. Полагаю, что мог.

— Записи о времени, сделанные мальчиками-посыльными, не всегда верны.

— Не всегда, — согласился Джексон, — но они являются хорошим доказательством.

— И, возможно, вы знаете, — сказал инспектор, — как такое провернуть.

— Только не я, — сказал Джексон. — Если мне нужно сделать какую-то грязную работу, я сделаю её сам!

— Я верю, что вы бы это сделали, — сказал инспектор Конрой, задумчиво глядя на него. — Я верю, что вы бы это сделали! Но вы не убивали Уолтона?

— Я этого не делал, — твёрдо сказал Джексон.

Инспектор пристально посмотрел на него.

— Вы знаете кого-нибудь по фамилии Янсен? — спросил он.

— Нет.

— И, конечно, вы никого не знаете в доме 222 по Третьей авеню?

— Не знаю, — сказал Джексон.

14. История таксиста

Допрос Коулмана не дал никаких существенных результатов. Он был водителем такси от компании «Ночной ястреб», и его машина просто случайно оказалась той, которую вызвал Уолтон, выходя из «Белфорда». Коулман вспомнил поездку к дому Уолтона и сказал, что был уверен, что выполнил заказ где-то между двумя и половиной третьего ночи. Он вспомнил, как останавливался у этого дома, и что ещё больше напомнило ему о поездке, тот факт, что Уолтон, по-видимому, пребывавший в прекрасном расположении духа, дал ему щедрые чаевые.

— Чаевые были больше, чем плата по счётчику, — сказал он.

— Вы когда-нибудь подвозили кого-нибудь к этому дому раньше? — спросил инспектор.

— Насколько помню, нет, — сказал Коулман.

— Вы когда-нибудь видели Уолтона до того, как он окликнул вас вчера ночью?

— Не припоминаю.

— Вы когда-нибудь слышали о нём в связи с больным молодым человеком, которому нужны были вещества в маленьких бутылочках?

— Нет, но сейчас в городе много разных подобных случаев.

— Подобных случаев чего?

— Торговли дурью.

— Значит, вы думаете, что в маленьких бутылочках была наркотики?

— Конечно. Что ещё это могло быть? Нервный парень просил об этом? Уверен, что это была дурь!

— Что ж, — сказал инспектор, — может быть, вы и правы. Вы ведь сами ничего из этого не продавали, не так ли?

— Я бы сказал, что нет! — возразил шофёр. — Думаете мне охота загреметь в каталажку?

— Вы ведь там уже бывали, не так ли?

— Конечно, бывал, — сказал Коулман, — и больше не хочу!

— За что?

— Вы же знаете, за что. Вы же меня и засадили.

— Да? Но я забыл.

— Держу пари, что не забыли! — сказал шофёр. — Вы ничего не забываете! Ну, я попал на нары, потому что связался с пьяной бандой.

— Как это?

— Я подбирал пьяного парня и отвозил его куда-нибудь подальше, а другие парни обирали его. Ну, понимаете, отбирали у него бабло.

— А чем сейчас занимаетесь?

— Ничем! — сказал Коулман. — Ничем, кроме работы в такси. Я ни в чём не замешан, инспектор. С тех пор как откинулся, я ни разу не брался за левую работу.

— Вы знаете кого-нибудь по фамилии Янсен?

— Не думаю.

— Вы знаете кого-нибудь, кто живёт в доме 222 по Третьей авеню?

— Никого, инспектор.

— Хорошо, Коулман, — сказал инспектор Конрой. — Это все вопросы.

15. История продавца облигаций

Теперь в комнате находилось всего семь человек, которых не допрашивали относительно их отношений с Уолтоном, их передвижений в ночь, предшествовавшую убийству, и их возможной связи с преступлением. Это были Керриган, биржевой маклер, Джеймисон, театральный билетный брокер и промоутер, его жена, трое китайцев и Гарри МакДоннелл. Была также мисс Уолтон, но инспектор не собирался допрашивать её снова. Он уже разговаривал с ней в больнице и был уверен, что она рассказала ему всё, что знала, или, во всяком случае, всё, что намеревалась рассказать. Он не верил, что если бы она вступила в сговор с МакДоннеллом и последний совершил преступление, то её можно было бы заставить разгласить какую-либо дополнительную информацию. Возможно, она сделала это в начале допроса, когда была расстроена и почти впала в истерику, но по ходу расследования к ней вернулось самообладание.

Инспектор внезапно решил допросить МакДоннелла.