Тихие приюты

И вот постараюсь теперь по возможности правдивее, впрочем, неправды здесь сказать нельзя, ибо есть очень много свидетелей, наблюдавших это достойное внимания каждой страждущей души событие, постараюсь подробнее отметить те моменты, которые могут дать хоть слабый намек на изумительную, благодатную силу таких великих обителей нашего Православия, как Оптина пустынь и прилегающие к ней монастыри и общины и на силу духа таких великих подвижников этого Православия, как оптинские старцы, и иноки, и инокини этих обителей.

Мне особенно хотелось, чтобы эти строки, эти слова долетели до ушей и сердец моих бывших товарищей по несчастью, спиритов и оккультистов, которые теперь в слепом неведении ополчились против меня вполне понятными нападками и инсинуациями. Я хотел, чтобы они добровольно выслушали и прочитали эту правдивую исповедь, обратили внимание на ту изумительную, поразительную, благодатную, благотворную, истинную силу, которую они ищут, ради которой они так же, как и я, сошли с истинного пути правды, запутались в ужасных ухабах и вместо этой силы получают жалкий обман духа тьмы, гнусные подделки профессиональных медиумов и вымученный суррогат истины.

III Красоты Калужской губернии и Тихонова пустынь

Не нужно быть очень большим ученым, обладать большими научными, этнографическими и топографическими знаниями, чтобы при самом беглом обзоре благодатной Калужской губернии убедиться, что это самое красивое, самое благотворное и целебное, в точном смысле этого слова, местечко нашей центральной России.

Достаточно проехать на одном из маленьких пароходов, курсирующих по Оке от Серпухова, хотя бы только лишь до губернского города Калуги, между чудными берегами этой в высокой степени красивой, прихотливо раскинувшейся между нескончаемым рядом изумрудных холмов Оки, чтобы увидеть, во-первых, как мало предприимчив наш русский народ; во-вторых, как мало мы знаем и ценим нашу страну, и, в-третьих, как много теряем мы, не прислушиваясь и не присматриваясь к духовному чутью простого русского народа, к его прирожденному уменью самостоятельно и вполне безошибочно разыскивать то, что нужно для отдыха тела и для обновления души.

Лишь только вы отъехали от Серпухова, как на всем протяжении пути, вплоть до самой Калуги, если вы человек бывалый, вы наблюдаете ту характерную особенность Оки, что она каким-то чудом запечатлела в самой себе и в окаймляющих ее берегах и красоты Волги, и обаятельную прелесть Рейна, и прихотливую излучистость Миссисипи, и шаловливые капризные волны небольших притоков нашего сибирского великана – Амура. А какие картины, какие восхитительные ландшафты развертывают перед вашими глазами окские берега! Не говоря уже о растительности, прихотливости волнистой поверхности, состоящей из целого ряда гор, лесов, холмов, ваш взгляд довольно часто приковывают к себе то тут, то там попадающиеся русского изделия виллы приокских землевладельцев: вот, например, спрятавшаяся и робко выглядывающая из узенькой аллеи-просеки усадьба маркизы Компанари. Далее – величаво красующийся барский дом известного своими путешествиями – то в качестве любителя переплывающего на простых плотах северо-восточную часть Амура, то завязывающего личные, чисто деловые отношения с предприимчивыми янки Северной Америки, то в качестве любителя-мецената во время свадебного путешествия проникающего с молодой женой в самую глубь центральной Африки, дабы послушать рев еще не убитого человеческой культурой повелителя степей и пустынь – льва, – И.Г. Алексеева. В самом низу отлогого спуска от его летней резиденции прихотливо покачивается на быстро бегущих волнах Оки маленькая моторная яхта, свидетельствующая о том, что владелец и этого красивого дома, и этой быстроходной шалуньи до сих пор еще не оставил своих увлечений завзятого путешественника.

Еще немного, и перед вашими глазами, на правом берегу, чуть не на самом высоком месте этого плеса Оки, красуется роскошное палаццо московского миллионера Пасхалова. Про это здание уже на пароходе вы слышите самые разнообразные рассказы: в нем и хрустальный потолок, расписанный самыми лучшими художниками, здесь и богатая домовая церковь, в освящении которой 8 июля 1912 года была Великая княгиня Елизавета Феодоровна, и т. д., и т. д.

Дальше, в живописной зелени, красуется огромная дача-санаторий московского профессора А.Ф. Снегирева. Наконец, перед вами раскинувшийся на левом берегу уездный город Алексин, с длинной вереницей то тут, то там разбросанных дач, на которые съезжаются многие из обывателей Петербурга, Москвы. Еще дальше, на совершенно пустынном берегу, стоит одиноко, точно кем-то забытая, Любутцкая церковь – когда-то собор небезызвестного в истории города Любутцка, вблизи которого давным-давно разыгрывались кровопролитные войны между Литвой, коренной Русью и татарами… и окружающие эту церковь великаны-холмы, одиноко оберегающие этот исторический памятник, стоят как безмолвные свидетели отошедшего в область забытых преданий.