Тихий домик. Из партизанского дневника

— Был направлен на другую работу. Вместо него стал директором Шаров, который и раньше был воспитателем в детском доме, но не все время. Кстати, в 1924 году Шаров тоже был в детском доме, еще при его организации…

— Я вижу ваши люди зря времени не теряли! — одобрительно заметил комбриг. — Попытайтесь теперь рассказать, каким был детский дом в последний предвоенный год…

И Скоблев продолжил рассказ.

— Детский дом к 1940 году стал большим, хорошо организованным учреждением. В нем насчитывалось двести шестьдесят мальчиков и девочек. Возраст — от семи до пятнадцати лет. При детском доме была и школа-семилетка. Преподавали в ней опытные педагоги.

Было хорошо поставлено воспитание и производственное обучение детей. Они обрабатывали почти триста гектаров земли. Здесь старшие ребята знакомились со многими сельскохозяйственными профессиями.

Летом колхозы выделяли в помощь детскому дому трактор и другие машины. Технику обслуживали сами воспитанники.

— В сороковом году детдом почти полностью был на самоокупаемости, — подчеркнул Скоблев. — Он уже не нуждался в снабжении продуктами со стороны государства, за исключением сахара и крупы… Коллектив детского дома подготовил сотни квалифицированных рабочих, служащих, тружеников земледелия. В детском доме были созданы условия для развития талантов и способностей. Бывшие воспитанники детского дома стали замечательными врачами, актерами, музыкантами летчиками, художниками…

Местные жители сообщили, что в детский дом приезжали учителя из других городов, а также журналисты и писатели.

Из-за границы тоже приезжали гости. Большинство чистосердечно радовались нашим успехам. Но были и такие, которые, оказывается, приезжали не детский дом смотреть, а бывшее имение Казело-Поклевских…

— И такие были?

— Представьте себе, говорят, были! Правда, местные жители их не видели. По почему-то утвердился слух, будто приезжал Отто…

— Отто?

— Да, бывший распорядитель, а фактически хозяин имения после смерти Франса Казело.

— Такие случаи бывали в нашей стране.

Приезжали бывшие фабриканты, владельцы магазинов и другие… И кое-кто, наверное, теперь не прочь будет вернуть свое…

— По сведениям, которые удалось собрать, в детском доме была хорошо организована культурно-массовая работа. Часто приезжали с концертами артисты; привозили кинокартины, устраивали различные походы, вечера, игры… По свидетельству одного из колхозников, отличная повариха, Авдотья Николаевна, всегда готовила и сытно и вкусно…

— Вы так об этом рассказываете, словно сами ее обеды едали, — улыбнулся комбриг.

— Я-то нет. А вот тот, кто рассказывал, едал ее обеды! И очень они ему нравились…

— Так. Однако пора подвести итог, — комбриг стал серьезным. — Какие еще у вас есть сведения?

— Вот и все, что пока удалось собрать… Есть, правда, данные еще о двух воспитанниках — о Володе Большом и Володе Маленьком. Они друзья, общительные.

Часто бывали в семье, одного колхозника.

Детей там много. И все они одинаково дороги нам… комбриг провел две толстые черты на изрисованном листке. — Спасибо!.. Теперь я еще больше уверен, что пока нам появляться в детском доме нельзя. Это может поставить под удар и детей, и нас. Что вы думаете предпринять?

— Надо снабдить детей продовольствием…

— Правильно. Это, во-первых. А во-вторых, разыскать Рыжеволову. Если она не эвакуировалась, — нам здорово повезет. О Рыжеволовой как о хорошем воспитателе сообщила и Москва. Ее и направим в детдом…

Глава VIII Тревожные дни

До глубокой осени не появлялись больше фашисты в «тихом домике». Он казался заброшенным и обреченным. Уныло чернели его корпуса на белом снежном насте. Казалось, нет от него никаких дорог, никаких тропинок…

Но это было не так. Детский дом жил. В «тихом домике» каждый день был напряженным. Четко действовали графики разведки, в которую уходили и взрослые и дети.

События последних месяцев заставили Тишкова насторожиться. И началось это с той памятной ночи, когда фашисты ворвались в их дом. И куда же они бросились? В старую баню, где должны были прятаться еврейские дети; на чердак и в потайной шкаф в коридоре, где хотели спрятаться Клочков и он…

Конечно, можно предположить, что это только случайность, совпадение… Но предполагать такое наивно! Гитлеровцы были осведомлены о том, где должны прятаться дети и он с Клочковым.

И тогда почему же солдаты не стали искать Павла и Ваненкова?..

Тишков вспомнил, как примчались запыхавшиеся разведчики, — это были Володя Большой и Люся Соротка, и доложили, что в вырытом детдомовцами на дороге рву застряли фашисты и что они, наверное, движутся к детскому дому.

И тут Тишков решил изменить первоначальный план. Еврейских ребятишек он велел проводить в погреб, хорошо замаскированный сверху. Ваненкова и Клочкова направил к Наталье Сове, в ее деревянную пристроечку, где можно было укрыться среди различного детдомовского постельного белья. Павла с автоматом отрядил в небольшой, хорошо замаскированный окопчик в саду, а сам появился в кабинете Лидии Совы.

Она вздрогнула, увидев в его руке пистолет.

— Что случилось?

— Фашисты. Прячьте меня…