Тихий домик. Из партизанского дневника

Офицеры, видимо, не смогли уловить смысл сказанного Сашей — не настолько хорошо знали они русский язык. Но смех им не понравился, и Шрейдер нашел нужным перевести некоторые слова из речи Гитлера. Он велел это сделать первому офицеру.

— Наш фюрер обращается в своей пламенной речи, к германским детям. Он говорит, что они должны быть сильными и смелыми; должны быть быстрыми, как гончие псы; должны быть крепкими, как крупповская сталь[4]! Адольф Гитлер говорит, что все они должны быть преданы ему. У них нет больше матери, нет отца, когда они стоят перед ним. Гитлер выше всего, выше отца и матери. Каждое его слово для них закон, приказ, истина!..

А дальше на экране происходило что-то невообразимое! Сначала все, дети и взрослые, собравшиеся на стадионе, орали, что было мочи: «Зиг хайль! Зиг хайль! Зиг хайль!..»

Потом толпа бросилась к трибуне, на которой стоял Гитлер с отвисшей вниз, словно у старого пса, челюстью. Матери протягивали ему своих маленьких детей, пытались схватить его за руку. Подростки бросали цветы…

— Всенародная любовь к нашему фюреру!.. — комментировал происходящее на экране фашистский офицер. — Посмотрите, как добр Адольф Гитлер к детям! Посмотрите, как он им улыбается. Он их отец! Он их вождь… И вы, русские дети, можете стать слугами нашего фюрера, если своим прилежанием, своим трудом на благо великой Германии заслужите его снисхождение…

А на экране уже показывали немецкую школу. Это был первый класс. И маленькая девочка выводила мелом на доске два слова: «Хайль Гитлер!» Потом показали букварь с портретом Гитлера… Потом малыши стоя пели какую-то песню о Гитлере…

— Дети обожают своего фюрера с пеленок, — комментировал первый офицер. — Вглядитесь в его прелестное, мужественное лицо. Такого человека невозможно не полюбить. Дети готовы отдать жизнь за своего фюрера!..

И вот пошли следующие кадры. Детям на головы надевают каски. В руки дают автоматы. Их обучают стрелять… Их обучают драться. Вот они дерутся класс на класс…

— Адольф Гитлер позволяет детям играть в их любимую игру — в войну! Пусть бьют друг друга, пусть крошатся зубы, ломаются челюсти, — истерично кричал офицер. — Гитлеру нужны сильные и выносливые парни. Они должны привыкать к жестокости! Пусть побеждает сильнейший!..

Потом пошли кадры военных парадов. Это были огромные шествия. Фашисты шагали четко, ноги взлетали почти до затылков впереди идущих… Они шли сплошной серой массой. Они шли, приготовив к бою автоматы. Они шли, чтобы убивать…

Детдомовцы отлично знали, куда шли эти солдаты! И сколько ни распинался сейчас фашистский офицер об их красоте, силе, могуществе, дети знали — это маршируют перед своим бесноватым фюрером убийцы!..

— Такие красивые солдаты, — говорил офицер, — пришли на вашу землю, чтобы избавить вас от дурных, коммунистических мыслей, чтобы избавить вас от евреев, чтобы лучшие из вас смогли господствовать над худшими!..

Еще раз во весь экран был показан Гитлер. Потом фильм окончился.

Шрейдер был доволен, он улыбался. Ему казалось, что фильм произвел на детей нужное впечатление. Теперь-то они почувствовали величие фюрера, величие Германии…

Но когда зажгли свет, Шрейдер даже вздрогнул… Лица детей были суровы и хмуры. А глаза их ненавидяще, с презрением смотрели на него, на других офицеров и солдат.

Сейчас мы все вместе споем любимую песню нашего фюрера! — выкрикнул первый офицер.

Опять балбесы-солдаты с идиотскими улыбками стали играть на губных гармониках и запели:

— Дейчланд юбер аллес…[5]

— Поем все!.. — орал тот же офицер.

— Мы не умеем по-немецки, — воскликнула Зима.

— Поем все! Мотив поем!..

Но дети молчали. Они с презрением смотрели на паясничавших перед ними солдат…

Когда песня кончилась, Шрейдер пошел вдоль первого ряда детей. Он указывал на ребят пальцами и говорил:

— Ты, ты, ты…

Потом он приказал выбранным сделать шаг вперед.

Это были Володя Маленький, Саша, Вася Попов…

— Вы мне нравитесь!.. — сказал Шрейдер. — Я решил сделать вас тут главными…

Он обернулся к своим солдатам и сказал:

— Надеть им повязки!

Солдаты подошли к ребятам и стали им повязывать белые повязки с черной свастикой.

— Это дает вам право распоряжаться не только остальными детьми, но и взрослыми!.. Я даю вам право сообщать мне о тех, кем вы недовольны. Мы их будем расстреливать!.. Я называю вас русскими арийцами! Вы стоите ближе к фюреру, чем все остальные… От вашего желания будет зависеть их судьба и жизнь. Вы будете получать разные сладости. Вы будете есть то, что захотите. Вы будете настоящими людьми!.. Вы будете проходить обучение у меня и руководителя вашего отделения национал-социалистической трудовой партии России — Бугайлы…

Шрейдер вдруг посмотрел на Рыжеволову.

— Не возражаете, коллега?

— У них есть и здесь, в доме, хорошие учителя, — сказала Рыжеволова.