Тихий домик. Из партизанского дневника

Радостной была встреча комбрига и Скоблева. И не только потому, что их связывала давняя партизанская дружба. Они радовались, что идут, наконец, спасать детский дом.

— Я выяснил кое-что интересное, — оказал Окоблев, когда они с комбригом остались одни. — По данным моей разведки, в Коровкино появился хозяин имения…

— Кто же это? Тот самый Отто?

— Речь шла просто о хозяине. А кто он — это неясно…

— Значит, в детском доме обстановка такова, что незамеченными нам туда не пройти?

— И думать нечего! Это же ловушка, расставленная для нас Кохом. Если бы он не надеялся поймать нас на приманку детдома, все дети давно были бы увезены, а взрослые воспитатели уничтожены… Что сейчас творится в детдоме, я не знаю. С арестом Сташенко все связи с детдомом оборвались… Правда, усиленно ищут с нами связи завхоз детдома Ваненков, врач Лидия Сова и воспитательница Зина. Но доверяться этим людям опасно. Можно подвести и себя и детей. И не потому, что я им не верю. За ними ведь может быть слежка, о которой они и сами не подозревают. Видимо, так, не желая того, и Павел Тишков выдал им Сташенко. Кто-то донес о том, что они встречались…

— А сам Павел что-нибудь рассказывал?

— О Сташенко он говорил только с самыми близкими ему людьми: с отцом и с невестой…

— Кто эта невеста?

Врач их, Лидия Сова. Он немало говорил о ее мужестве и находчивости во время их эвакуации. Его рассказы выглядят правдиво…

— Да, — вздохнул комбриг, — остается единственный вариант проникновения в дом. Переодеться в — гитлеровскую форму, действовать от имени врага. Это поможет нам организовать всестороннее изучение обстановки в доме…

Но весь обслуживающий персонал отнесется к нам, как к врагам. Может быть, постарается скрыться. Отвечать на вопросы никто не станет… А для детей это будет новой травмой…

— Мы можем сейчас проникнуть в дом?

— Нет, — отвечал Скоблев. — За последнее время здесь кишмя кишат фашистские патрули. Они лезут теперь даже в те места, куда раньше боялись нос сунуть. А дом оцеплен хитрой сетью гитлеровских караулов… Впрочем, вот последнее донесение: «Сегодня в 10 часов утра через Дисну проследовал «оппель-капитан» с гитлеровскими офицерами. По некоторым данным, путь они держат в Верино. Машину сопровождают четыре мотоцикла с колясками, вооруженные пулеметами…»

— Эта группа в течение нескольких часов может доехать до Верино или до детского дома, — заметил комбриг. — Надо сейчас же выяснить, с какой целью и куда движутся офицеры…

Немедленно одному из разведчиков был отдан приказ попытаться выяснить через связных что-либо об этой группе фашистов. Однако сразу выяснить ничего не удалось.

— Что ж, может быть, это и к лучшему, — решил комбриг. — Прежде чем проводить какую-нибудь боевую операцию, необходимо произвести точную разведку. Оказаться в детском доме поспешно, не изучив досконально всей обстановки, значит, погубить дело. И меня, как коммуниста-разведчика, интуиция заставляет не торопиться…

— Эх, о фашистах, конечно, больше всего знают сами фашисты, — задумчиво произнес Скоблев.

— Правильно, — согласился комбриг — И у нас есть такие…

— Кто же это?

— Которые нам сами в руки идут…

— Не понимаю…

— Да эта группа на «оппель-капитане» рано или поздно будет возвращаться из Верино той же дорогой — другой-то нет! Вот мы и организуем ей достойную встречу. Будут не только трофеи, но и «язык». Ведь эти офицеры неспроста направляются в Верино. Пусть себе спокойно едут туда, все узнают о детском доме у местных властей. А вот, когда они будут двигаться обратно, тут мы их и встретим. Они нам все и выложат, что удалось узнать…

— Замечательно!.. — воскликнул Скоблев. — Но не навлечет ли это беды на детский дом? Вот разгромим мы этих офицеров, а что потом…

— Нет, я считаю, что это только поможет нам, — возразил комбриг. — Чем больше мы будем уничтожать гитлеровцев вокруг детского дома, тем больше это отвлечет внимание фашистов непосредственно от него. Во-первых, они попросту будут нас бояться. Будут знать, что мы здесь контролируем каждый их шаг. А во-вторых, оставшиеся пока в живых разумные враги будут все больше и больше убеждаться в авантюристичности похода против нашей страны.

— Разрешите действовать? — опросил Скоблев.

— Да. Поручаю вам эту операцию.

* * *

Операция оказалась сложной. Нужно было не просто уничтожить машину с офицерами, а во что бы то ни стало взять «языка». Фанатично настроенные гитлеровцы способны в последний момент на самоубийство. И это тоже надо было учитывать.

Близко организовать засаду не удалось, так как местность была открытой. Когда-то к дороге примыкал лес, но фашисты, опасаясь партизан, вырубили его.

Засаду у дороги фашисты сразу бы заметили. В лучшем случае это привело бы к перестрелке, в которой все гитлеровцы были бы уничтожены.

Могло случиться и так, что офицерам удастся проскочить в Полоцк или обратно в Верино. И тогда наверняка будет выслана против партизан крупная группа до зубов вооруженных фашистов. И конечно, ни о каком посещении детдома нельзя будет и думать.