Тихий домик. Из партизанского дневника

Кох выпятил вперед челюсть, глаза его сузились.

— Провели предварительную обработку… Но я, разумеется, знал, что пытки, физическая боль его не проймут. У нас под пытками умирали даже девчонки, ни слова не вымолвив. Такая уж порода этих красных. Еще со времен гражданской войны в России… Но я продумал целую систему, как заставить Сташенко говорить… И начнем с Рыжеволовой…

Это отчаянная коммунистка, — сказал Шрейдер.

Я пробовал с ней заговорить там, в детском доме, но она упорна, как и все они. Представляете, она говорила со мной даже свысока!..

— И все же разговор с ней начнете вы, — сказал Кох. — А уж потом я позову Бугайлу…

* * *

Всех трех заключенных мальчиков: Сашу, Васю Попова и Володю Маленького — держали вместе. По нескольку раз в день к ним приходил Бугайла. Сначала он пытался вести с ними такие разговоры:

— Слухайте, вы, голодранцы! На что вам сдалася эта Советская власть? Что она вам дала, кроме той тюрьмы — детского дома?.. Да будь я на вашем месте, хлопцы, давно уже удрал бы на волю из тех душных стен…

— Нам эти стены были родными! — возразил Володя Маленький.

— Цыц, сатана! Сейчас соплей перешибу!.. Ты знаешь, кто твой отец был? А?.. Может, он самый что ни на есть враг большевизма был! И его за это сгноили в тюрьме или расстреляли…

— Мой отец был пограничником! — ответил Володя Маленький.

— По-гра-нич-ни-ком… — передразнил Бугайла. — Да это вам, дуракам, так говорили, чтобы в детдоме удержать, чтобы за Советскую власть вас заагитировать.

— А нас никто не агитировал. Незачем было нас агитировать, — сказал Вася Попов. — Мы родились советскими, родились октябрятами…

— Да заткнись ты, очкарик… — Бугайла покраснел от натуги. — Бездомные вы, безродные вы… Так не все ли вам равно, где жить, кому служить? А?.. Лишь бы жизнь была вольная, сытная!.. Правда?.. Лишь бы разрешали все, что душе захочется…

— Мы русские, — хмуро ответил Саша. — Мы не безродные. Это фашисты хотят сделать нас безродными. Они пришли на нашу землю, чтобы превратить нас в рабов…

— Ра-бов… — передразнил Бугайла. — А я что, по-вашему, раб, да?..

— Да, — ответил Вася Попов, — раб! А мы не рабы…

— Ах ты, очкарик! — заорал Бугайла. — На, получай…

И, размахнувшись, Бугайла ударил Васю по лицу, разбив очки.

Затем он для порядка крепко избил и остальных ребят. Но Бугайла понял, что сообща они держатся стойко, их ничем не проймешь. Так и доложил Коху.

Ребят развели по разным камерам. Морили голодом. И снова ходил к каждому из них Бугайла…

Прийдя как-то к Володе Маленькому, он заговорил:

— Ну, ты один остался!.. Товарищи твои согласились нам помогать… Вот их подписи…

Бугайла протянул ему лист бумаги, где на машинке был отпечатан текст о том, что Вася Попов согласен помогать гестапо в розыске подрывных элементов. Под текстом стояла и подпись. Володя никогда не видел, как расписывается Вася Попов. Может быть, и так… Может, это даже его подпись, но Вася никогда и ни за что не станет помогать врагу! Его могли насильно заставить подписаться под этим листком…

— Точно такой же лист и другой твой дружок подписал, — продолжал Бугайла. — Все они нам рассказали! И как вы эвакуироваться хотели. И как директора детдома послали партизан шукать… И как вернулись у дом. И как пионерскую линейку в доме устроили… И как получали помощь продовольствием от партизан…

Бугайла посмотрел на Володю: произвело ли все сказанное впечатление?

Нет! Володя был уверен, что это хитрый и коварный прием врага.

— Если вы все уже знаете, что вам от меня нужно?

— А вообще-то ничего не нужно, — наигранно равнодушным тоном произнес Бугайла. — Что мне от тебя нужно? Ничего… Твои дружки-приятели уже на воле гуляют. Небось, и колбасу кушают… А?.. Знаешь, в комендатурском буфете какая колбаса?!

Володя проглотил слюни.

Бугайла достал из кармана газетный сверток, стал его медленно разворачивать. В камере запахло чесночной колбасой.

Володя, голодавший уже несколько дней, от этого резкого запаха вдруг потерял сознание.

Бугайла сходил в коридор за ведром воды и окатил Володю.

Володя пришел в себя и молча смотрел, стуча от холода зубами, как Бугайла ест сочную колбасу…

— Что от тебя надо? — продолжал Бугайло. — Ничего… Подохнешь и так… Одной пулей больше останется в автомате, одна веревка о шею не изгадится…

У Володи посинели губы. Он был весь мокрый. Но странно, холода уже не ощущал. Он был, как в полусне. Его вдруг начала мучить мысль: оставит Бугайла ему кусочек колбасы или нет?.. Ну, хоть малюсенький кусочек!.. Чуть-чуть…

Володя не сводил взгляда с колбасы. А Бугайла ел и приговаривал:

— Никому ты теперь не нужен. Так они решили, что подохнешь ты голодной смертью… Да. Только я за тебя слово и молвил… Вот в сказали: если напишет, кто был с партизанами связан, кого из партизан знает, подтвердит донесения нашей разведки и то, что его друзья-товарищи оказали, отпустим его на волю…

Тут-то у Володи и мелькнула мысль: «Ничего вы не знаете! Опять хотите меня «на пушку» взять, обмануть, обхитрить! Нет, ничего вы не знаете, и никто вам ничего не расскажет…»