Тихий домик. Из партизанского дневника

— Сташенко! — закричал вдруг Кох. — Ты их сейчас убьешь! Ты сейчас убьешь эту женщину и троих детей из детского дома. Ты их убьешь, если не скажешь нам о партизанах!..

— Что вы задумали? — опросил Сташенко.

— Ага! — Кох вскочил от радости. — Начал говорить!.. Ну, продолжай же!.. Продолжай! В твоих руках жизнь этих несчастных. Если ты будешь говорить, я их немедленно велю отпустить. Но если ты будешь упорствовать, их сейчас же расстреляют. Здесь, на твоих глазах. Они будут умирать один за другим…

— Гады! Гады!.. — закричал Сташенко, плюнул в сторону Коха и рванулся к столу, но его схватили солдаты. — Смерть свою чуете, гады! Боитесь?!.. Но нас не испугаете! Правда, ребята? — повернулся он к детям. — Не испугаемся мы, не струсим перед этими палачами?

— Начали, — холодно распорядился Кох.

Он поднял руку с пистолетом и стал целиться в Володю Маленького.

Прозвучал выстрел, второй. Володя упал замертво.

А Рыжеволова продолжала рассказ о Мальчише.

— …И в страхе бежал разбитый главный буржуин, — громко говорила она, прижимая к себе тело Володи. — Бежал, проклиная эту страну с ее удивительным народом, с ее непобедимой армией и с ее неразгаданной военной тайной…

— Молчать! — крикнул Кох. — Заткнись!..

Он стал целиться в Васю Попова.

Выстрел, еще, еще…

И Вася тоже убит.

Рыжеволова прижимает его к себе. Пуля ранила и ее. Превозмогая боль, она выкрикивает:

— А Мальчиша-Кибальчиша схоронили на зеленом бугре у Синей реки…

Пуля не дала ей договорить. Она опустилась на пол, так и не выпустив из рук Володю и Васю.

— А над могилой поставили большой красный флаг!.. — прокричал Саша.

Кох выстрелил в него несколько раз подряд.

Саша упал.

Стало. — очень тихо.

И вдруг Сташенко громко и торжественно произнес:

— Плывут пароходы — привет Мальчишу!.. — Пролетают летчики — привет Мальчишу!

— Увести его, заткнуть ему глотку!.. — завопил разъяренный Кох.

— …Пробегут паровозы — привет Мальчишу!.. А пройдут пионеры — салют Мальчишу!

Кох сам набросился с кулаками на Сташенко.

Потом он оглянулся на Зикфрида.

Полковник недовольно раскуривал сигару.

— Их уберут? — спросил он у Коха, видя что к убитым пошли солдаты. — Не надо. Эта мертвая картина — живая картина! Пусть остается, — как наглядный экспонат… Он еще не знает, что его ждет впереди! — Зикфрид кивнул на Сташенко.

В подвал втолкнули младшего брата Сташенко — Витю.

Это было так неожиданно, что стойкий партизан вздрогнул, стиснул до боли зубы…

Витя был уже достаточно «обработан» фашистами. Левый глаз кровоточил, лицо в ссадинах, опухшее.

Увидев Сташенко, Витя улыбнулся:

— Петя! Братик! Жив-прошептал он распухшими от побоев губами.

— Очень хорошо! — воскликнул Кох, — Значит, ты признаешь, что это твой брат Петр Сташенко?

— Да. Это мой брат.

Ну вот и отлично, — мягко сказал Кох. — Посмотри назад… Видишь мертвых мальчиков?.. Они не хотели ничего говорить. И мы их убили. Твой брат попал в плохую компанию. Мы хотим его выручить. Мы ему не сделаем ничего плохого, если он будет говорить, если он расскажет, о тех бандитах, с которыми поддерживал связь…

— Мой брат — советский партизан, а не бандит! — ответил Витя. — Он вам ничего не скажет…

— Бугайла!.. — не своим голосом завопил Кох.

Бугайла вошел, покачиваясь, свирепо вращая налитыми кровью глазами.

— Займись, — коротко бросил Кох, кивнув на Витю Сташенко.

Бугайла вынул из голенища сапога плетеный кожаный ремень на короткой деревянной ручке. Он медленно пошел на Витю, покачивая плетью.

— Уйди! Уйди от меня… — заплакал Витя.

Бугайла размахнулся, и ремень со свистом прорезав воздух, хлестнул Витю по лицу. Витя закрылся руками. А Бугайла бил и бил, по рукам, по голове, по спине, по чему попало. Кровь капала на цементный пол.

Кох и Зикфрид внимательно смотрели на Петра Сташенко. Партизан стоял бледный, потом закрыл глаза.

— Открыть глаза! — рявкнул Кох. — Или ты согласен говорить?

Сташенко открыл глаза. Он стоял прямо, высоко подняв голову, и смотрел, как озверевший Бугайла хлещет ремнем по свернувшемуся в комочек у его ног телу…

— Держись, Витя! Брат мой родной! За тебя отомстят!..

— Прекрати, — приказал Кох Бугайле, боясь, что тот прикончит мальчика и дальнейшая пытка сорвется. — Окати его водой!..

Бугайла принес ведро воды, облил Витю.

— Он жив? — спросил Кох.

Бугайла склонился над окровавленным мальчиком.

— Дышит!..

— Подними его… Прислони к стене…

Витю подняли, поставили к стене.

Он попытался улыбнуться и сказал:

— Ты им ничего не окажешь, Петя! Даже если они нас убьют… Ведь все равно наши придут… Правда?..

— Правда, братик! — ответил Петр Сташенко.

— Сташенко, — очень спокойно обратился Кох к Петру. — Стоит ли жертвовать даже единственным братом?.. Мы все равно разгромим партизан. Они окружены, и мы их уничтожим артиллерией… Ведь вы интеллигентный человек. Учились в институте. Подумайте серьезно! Ваш брат будет жить, мы его немедленно отпустим… окажем медицинскую помощь, накормим, если вы нам ответите на один несложный вопрос: от кого вы получили задание помогать детдому в Коровкино?