Тихий домик. Из партизанского дневника

— Не лучше ли будет организовать в лесу несколько специальных лагерей, куда и вывезти всех детей из Коровкино…

— Конечно, это было бы хорошо! — согласился комбриг. — Я и об этом думал. Но такое нам сейчас организовать не под силу. Нужны теплые землянки, разная утварь. Кроме того, по имеющимся данным, фашисты начинают прочесывать леса с воздуха. Иными словами, они начинают нас бомбить…

— Может быть, попытаться все же эвакуировать детей за линию фронта? — сказал Глазов.

— Через линию фронта? — комбриг пожал плечами. — Как это можно организовать? Сотни километров объездным путем, когда мосты взорваны и сожжены. Нет. Вражеская авиация обнаружит и немедленно станет бомбить колонну. Кстати, детдомовцы нам рассказывали, что такое эвакуация, когда местность оккупирована. Нет, это тоже не выход…

Начальник разведки Кораблев вдруг сердито произнес:

— Мы отвлекаемся от наших непосредственных боевых задач. На мой взгляд, и одна группа Скоблева вполне справится с задачей охраны детдома…

— Вы неправы. — ответил комбриг. — Фашисты делают на детдом ставку. Кох расставил сети, надеясь таким образом разнюхать наши связи, выловить наших людей, узнать наше расположение и разгромить нас. Теперь, после того как был схвачен Сташенко, ни у кого на этот счет не может быть сомнений.

Сташенко и его семья погибли смертью героев. Может быть, это вызвало особое озлобление Коха, и он жестоко расправился с некоторыми детьми из детдома. Разумеется, и налет фашистов, когда были взяты из детдома даже подушки и простыни, не случаен. Кох рассчитывает на партизанскую жалость к обездоленным, голодным детям. И в этом он не ошибся! Мы жалеем детей. Мы действительно не можем пройти мимо… Какие же выводы могут быть из этого сделаны?

Пока детский дом нужен врагу как ловушка, в которую он надеется нас поймать… Поэтому лучшим решением в настоящих условиях будет оставить детей в детдоме. Но это не все. Надо обмануть Коха… Пусть его агент обнаруживает «партизан». Вы меня понимаете? Надо направить его по ложному следу!.. Этим мы убьем двух зайцев: во-первых, он должен будет сохранять детский дом; во-вторых, мы Сможем точно установить, кто предатель и каковы его связи…

Людей, которые смогли бы принять участие в этой опасной операции, нам надо будет подыскивать самым тщательным образом. Мы должны будем заинтриговать Коха. Всякий раз ставить его перед новой загадкой. И все это придется делать очень тонко, чтобы матерый шпион не догадался, что его водят за нос…

— Очень хорошо! — похвалил Глазов. — Получится, что фашисты запутаются в тех сетях, которые предназначали для нас!

— Наше дело бить врага! — продолжал комбриг. — Поэтому в скором времени мы предложим на рассмотрение Полоцкого подпольного обкома партии и Москвы план по уничтожению секретных Грузов, которые фашисты предполагают провезти по железной дороге Верино — Полоцк. И дальнейшая наша цель — уничтожение веринского гарнизона…

— Вот это дело! — улыбнулся Кораблев. — Это да!..

— Спасение детского дома не в ослаблении ударов, наносимых нами по врагу, а в усилении этих ударов! — подытожил комбриг. — Разумеется, к этим двум серьезным операциям надо очень долго готовиться. Мы должны провести их только успешно. Нет сомнения, недалеко то время, когда фронт приблизится к нам. После разгрома веринского гарнизона детям из детдома останется недолго ждать полного освобождения. Таков план. Кто «за», прошу поднять руки…

Проголосовали единогласно.

Немедленно была послана радиограмма в Москву. Комбриг отправился на заседание Полоцкого подпольного обкома партии.

Глава XII Партизанские подарки

В условленном месте, на кладбище, в тайнике под крестом, была взята записка Фрица Оппенгейма. Партизаны-разведчики немедленно переправили ее в штаб бригады.

Комбриг и комиссар ознакомились с ее содержанием.

Ефрейтор сообщал подробности расправы над Рыжеволовой, тремя мальчиками из детского дома и над семьей партизана Сташенко. Рассказывал и об участии в этом кровавом деле полицая Бугайлы.

— Так вот чего этот изверг боится — расправы! — воскликнул комбриг. — Надеется, что, если выдаст своих господ, мы простим ему его зверства…

— Ошибается, — заметил Глазов.

— Изменнику, прихвостню фашистов — смерть! — подтвердил комбриг. — От расправы ему не уйти. Но мы еще воспользуемся его «услугами»…

— Итак, — сказал Глазов. — Посмотрим по карте?..

— Да.

Они подошли к столу, на котором лежала большая карта. Синими кружками на ней были отмечены вражеские гарнизоны.

— Вокруг расположения нашей бригады много, гитлеровских гарнизонов. Это и Друтень, и Верино, и Сычовичи… — продолжал комбриг. — Ударим ли мы сразу на Верино, или изберем для уничтожения какой-либо другой гарнизон, чтобы отвлечь внимание фашистов от детского дома?

Это подскажет обстановка, — ответил Глазов. — Об этих гарнизонах мы уже знаем многое, но далекой все. А нам надо действовать наверняка.