Согласен. Но положение в детдоме таково, что требуется быстрая, немедленная операция, чтобы мы могли послать детям все необходимое. Ведь они там в буквальном смысле голые. Гитлеровцы утащили все. Я считаю, что надо сейчас же начать подготовку… Уже действуют несколько десятков наших разведывательно-диверсионных групп. Если отвлечь их от основных заданий, это неминуемо ослабит активность нашей борьбы против оккупантов на разных участках… Мне кажется, надо обдумать, как провести операцию по уничтожению вражеского эшелона с новым оружием, который должен пройти на Полоцк. В этой операции мы сможем собрать какие-то трофеи и переправить их в детский дом… Кроме того, перед нами стоит задача уничтожения бандита Бугайлы, а у него в закромах тоже немало награбленного добра…
Глазов просматривал сводки, поступившие за последнее время от партизан-разведчиков.
— Друтень имеет крупный гарнизон. В нем насчитывается около двух с половиной тысяч солдат. Гарнизон располагает артиллерией. Тут нам пока не под силу!.. Ведь там же расположен и вражеский аэродром. Самолеты постоянно обследуют местность. В Сычовичах тоже крупный гарнизон. Большое количество танков и артиллерии… Если даже удастся их разгромить, мы не успеем отойти. Нас сумеют окружить, — Глазов покачал головой. — Так придется, пожалуй, перебрать все гарнизоны…
— Да, — кивнул комбриг. — Переберем, и не один раз. Хотя ни одного подходящего, так сказать, готовенького для разгрома гарнизона, разумеется, нет. Все они укреплены достаточно хорошо. Надо искать слабое место…
В штаб поступали все новые и новые сведения. В Полоцке партизанам удалось встретиться с подпольщиками, которые сообщили о необычайном оживлении, царящем среди гестаповцев. Оно вызвано, безусловно, ожиданием секретного эшелона и боязнью, что партизаны могут помешать ему прибыть на фронт.
Была получена еще одна записка от Фрица Оппенгейма, который сообщал о совместных действиях полоцкого и веринского гарнизонов, вызванных, видимо, страхом перед партизанами после гибели офицеров в «оппель-капитане».
Командование этих гарнизонов организовало небольшие карательные экспедиции. Фашисты заходили в населенные пункты, расположенные ближе к лесам. Грабили, расстреливали, чтобы запугать население, показать свою «силу» партизанам.
Были получены сведения, что повсеместно продолжается укрепление воинских гарнизонов.
Положение казалось очень сложным.
Комбриг отдал распоряжение оперативной группе во главе с разведчиком Николаевым организовать встречу с Бугайлой.
Николаев и еще двое партизан, как и прошлый раз, пришли к дому Бугайлы ночью. Бугайла узнал голос Николаева и сразу открыл дверь.
— Добро пожаловать! Заждался я вас. Чайку сейчас сообразим, — залебезил он, пропуская партизан в дом.
Партизаны догадались, что где-нибудь за стенами, в других комнатах, сидят дружки Бугайлы и по его сигналу готовы броситься на помощь.
— Присаживайтесь к столу, гостями дорогими будете, — продолжал суетиться Бугайла. — А я только за чаем сбегаю, самогоночкой распоряжусь…
Остановить Бугайлу?.. Отказаться от угощения?..
Нет. Это наведет предателя на сомнения! Пусть идет. Пусть шепчется со своими дружками. Надо только, чтобы остался он в неведении насчет причины их визита.
Бугайла возвратился минут через десять. В одной руке он нес чайник, из которого валил пар, в другой — пузатую бутыль с самогонкой.
На столе мигом появилась закуска. Партизаны еле сдерживались от негодования — отличная ветчина, домашний сыр, сахар…
«А в детском доме голодают!» — подумал Николаев, сжимая под столом кулаки.
— Зачем вы так беспокоитесь? — сказал он, стараясь быть любезным. — Мы бы и по-простому побеседовали…
— А мы и так по-простому! — ответил Бугайла, наливая в граненые стаканы. — Разве мы как-нибудь особенно?.. Что удалось от фашиста проклятого утаить, все для вас, для славных героев, для партизан…
— Детишкам бы в детдом свезли, — посоветовал Николаев. — В прошлый раз про детдом-то говорили? Помните?..
— Детдом-то?.. — Бугайла даже руку с бутылью задержал.
— Помнится, говорили, что где-то в Коровкино или в Верино?
— Ага… Есть. Гестаповцы их замучить думают…
— Ну да? Зачем? Им сейчас не до них…
— Изверги! — воскликнул Бугайла. — Я про них все знаю!.. Да выпьем… Самогонка у меня хорошая…
Партизаны решили выпить, чтобы успокоить Бугайлу. Пусть у него язык развяжется, пусть откровенничает…
Выпили, крякнули, как полагается, и закусили.
— Экспериментируют!.. — продолжал Бугайла. — Вот что значит…
— Как это? — не поняли партизаны.
— Лекарства свои на детях пробуют. Ну, словно на мышах или на этих… как их, свиньях морских…
— Дьяволы! — выругался Николаев.
Бугайла перекрестился.
— Вы в бога веруете?
— Христианин…
— А говорили в партизаны идти хотите?
— Что же, верующим нельзя?
— В бога? Нет. В коммунизм, в Советскую власть, в победу над врагом — можно, — ответил Николаев.
— А я и верую во все это! — согласился Бугайла. — Все вам расскажу, что знаю…
И Бугайла заговорил. То ли его прорвало после выпивки, то ли он действительно решил выговориться, но говорил он без умолку.