Тихий тиран

Ксения скосила глаза и увидела рядом растрепавшуюся за ночь шевелюру Валерия. Он дышал глубоко и спокойно, только ресницы подрагивали слегка. «Красивый», — подумала Ксения.

Итак, теперь они муж и жена… Забавно.

Вчера она пришла с работы усталая, раздраженная. Главврач не пустил в отпуск, настаивал на том, чтобы она переписала заявление на январь.

Мать, разогревая ужин, сказала, что звонил какой-то мужчина, спрашивал, скоро ли придет Ксения с работы.

— Что он еще спрашивал?

— Ничего, — ответила мать.

В этот момент и пришел Игашов. Ксения пошла открывать дверь и увидела его — ссутулившегося, хмурого, с резко выделяющимися темными кругами под глазами.

— Здравствуй, — улыбнулась она и почувствовала, что тает и исчезает ее недавнее раздражение. — Куда это ты исчез? Не звонил целую неделю. Не очень-то любезно с твоей стороны.

— Я звонил, — буркнул Игашов.

— А зачем звонил?

Они продолжали стоять у открытой двери. Выглянула мать и тут же скрылась.

— Все, Ксения, — решительно произнес Валерий, — или сейчас, или никогда. Так больше не может и не должно продолжаться. Я не мальчик, Ксения. Я пришел за тобой. Сейчас ты оденешься, и мы уйдем вместе.

— Куда? — улыбнулась Ксения. — В кино, в концерт, в театр? Но уже поздно… Может быть, ты все-таки пройдешь в комнату? Познакомишься с мамой?

— Потом, — пробормотал Валерий, — а теперь мы должны уйти… Ко мне, то есть к нам.

— А мотоцикл?.. Как он ко мне отнесется?

— От мотоцикла остались рожки да ножки… Теперь я и холостой и безлошадный. Такой тебя устраивает?

— Понимаю, ты мне в ультимативной форме делаешь последнее, тридцать девятое предложение?

— Не издевайся, — тихо попросил он.

Они замолчали, поняв внезапно, что сегодняшний разговор и в самом деле может быть последним. Потом Ксения потянулась к нему и поцеловала в губы.

— А теперь уходи! — приказала она. — Я приду. Сегодня. Через час.

— Но уже ночь, — ахнул Валерий, — как ты пойдешь одна?

— Иди, пока я не передумала! И он покорно ушел.

Ксения вернулась в комнату, подошла к шкафу, сняла платья, костюм, достала белье.

Мать испуганно и растерянно наблюдала за тем, как дочь швыряет вещи в чемодан.

— Ну вот, мама, — Ксения положила руки на крышку чемодана, — я ухожу.

— Понимаю.

— Ты рада?

— Может, утром? Завтра?

— Нет, мама, сегодня. Сейчас… Чего же ты не плачешь?

— Дай тебе бог счастья, доченька!

— Почему же ты не спросишь, что будет с тобой?

— Да что со мной может быть-то? Ты о себе думай, о себе…

Потом они сидели вдвоем на одном стуле, тесно прижавшись друг к другу. И плакали… Так уж положено женщинам.

…Прикрыв осторожно дверь в спальню, Ксения пошла в ванную комнату. Пустила холодную воду и тихонько охнула, встав под душ. Сжав зубы, заставила себя стоять, почувствовала, как холод сковывает тело, и сразу же пустила горячую.

Потом долго рассматривала себя в зеркале: ладно скроенное тело, сильные ноги, крепкая, как у девушки, грудь. И внезапно тихо и счастливо рассмеялась…

Она опаздывала на работу уже на пять минут. В любой другой день припустила бы, чтобы нагнать время, но сегодня не хотелось спешить, а наоборот — пойти еще медленнее. Она неожиданно поняла, почему раздражалась, когда опаздывали ее коллеги. Ну, ясно же, у них мужья и дети — всегда не хватает времени! А у нее ни мужа, ни детей, зато в избытке свободного времени по утрам. Так вот в чем было дело! Она просто завидовала замужним женщинам, подсознательно ревнуя их к собственным мужьям и детям?..

Ксения Андреевна опоздала всего лишь на восемь минут, однако и этим вызвала у всех удивление: никто не смог бы припомнить, чтобы доктор Гаранина хоть раз задержала прием больных.

Лицо ее было, как обычно, приветливо и спокойно. Кивком поздоровавшись с молоденькой санитаркой Людой, Ксения села за стол и придвинула к себе пачку историй болезни. Удивленная, что никто не входит в кабинет, она подняла глаза на Люду:

— В чем дело? Почему вы не приглашаете больных?

— Они подождут, Ксения Андреевна, — потупилась санитарка.

— Что такое?.. Не понимаю.

— Ксения Андреевна, обещайте мне, что наш разговор останется тайной! — сморщив узенький лобик, проговорила Люда. — Обещаете?

— Обещаю. Только, пожалуйста, побыстрее с тайнами.

— Ксения Андреевна, сегодня в одиннадцать часов к вам придет мой жених, Вадим… Он будет просить вас дать мне отпуск в апреле, а не в октябре, как у меня по графику…

— Я не распоряжаюсь отпусками санитарок, ты же знаешь.

— Подождите, подождите, не перебивайте, — пролепетала девушка, — он думает, что я работаю медсестрой… Я ему так сказала…

— Соврала? — нахмурилась Гаранина.

— У меня другого выбора не было, — всхлипнула санитарка, — он хочет познакомить меня со своими родителями, а у него отпуск в апреле… Если бы он узнал, что я простая санитарка, низший состав…

— Не низший, а младший.

— Какая разница? — всплеснула руками девушка. — Он бы и не посмотрел на меня.

— А сам он кто? — возмутилась Гаранина. — Аркадий Райкин? Роберт Рождественский? Василий Алексеев?

— Ой, что вы! Он инженером в ящике.

— Где?

— Он работает в почтовом ящике. Засекреченный. Мы с ним на пляже познакомились в Мисхоре…

— Значит, решили пожениться?