Тихий тиран

— Еще один вопрос… точнее сказать, поручение…

— Что? — Крупина повернула голову. — Партийное поручение?

— Нет! Дело в том, что Елена Васильевна просила меня поговорить с вами. А я не дипломат, не умею находить время, место и какие-то особые слова… — Он вздохнул. — Словом, она просила вас извинить ее… Ей кажется, что вы на нее обижены.

— Послушайте, Виктор Дмитриевич, — спокойно произнесла Крупина, — ни на кого я не обижена. Это раз… Зачем вы берете на себя не свойственные вам функции? Это два. И, наконец, третье. Если речь идет о диссертации Елены Васильевны, то я не хочу о ней больше слышать.

— При чем здесь диссертация? — смутился Фатеев. — К вашему сведению, я вообще ее не читал.

— А вы прочтите, — посоветовала Крупина и бросила окурок в урну. — Потом, если захочется, так уж и быть, поговорим.

— Что ж, прочту, — пообещал Фатеев. — На ваш взгляд, диссертация Богоявленской слаба?

— Оставим мои взгляды при мне, — вдруг улыбнулась Крупина, — подождем, когда у вас появится свой взгляд и свое отношение… Если, конечно, вы способны на объективность. Не исключено, что герои-чудотворцы объединятся и дадут бой нам, простым смертным.

29

О том, что Зою Романову переводят обратно, первой, как всегда, узнала и сообщила санитарка Глафира Степановна. Она же предложила устроить по этому поводу небольшой «девичник».

В закуске недостатка не было: накануне был день свидания с родственниками.

Но какая же встреча без хорошего вина!..

Тогда были собраны все имеющиеся в наличии бутылки, и за полчаса до появления Зои на двух сдвинутых тумбочках уже красовались коньяк «Камю», югославский «Виньяк» и целая батарея бутылок из-под болгарского сухого вина, наполненных… минеральной водой и соками.

Увидев все это, дежурный врач хмыкнул и коротко приказал:

— Убрать!

В сопровождении медицинской сестры возникла в дверях исхудавшая и осунувшаяся, но решительно настроенная Зоя.

— Тумбочки поставить на место, — не замечая ее, распоряжался дежурный врач.

Зоя, мгновенно оценив обстановку, мягко и вкрадчиво спросила:

— Скажите, доктор, вам понравится, если я завтра объявлю голодовку?.. И тем самым сведу на нет феноменальные результаты операции и усилия целого коллектива врачей по спасению больной Романовой? Учтите, я человек неуправляемый. Это еще Павел Афанасьевич говорил, а уж он-то меня знает!..

Медсестра, слышавшая этот монолог, в панике побежала за подмогой. Однако дежурный врач уже принял решение и поспешно вышел из палаты, собираясь обо всем рассказать Фатееву.

— Ну и ладно, — сказала Зоя, — давайте фрукты выкладывать. Эх, еще бы цветочки достать!.. Я, между прочим, в нашем ресторане первая додумалась на столики цветы ставить. Надо мной сначала подружки посмеивались, говорили: «Чего ты, Зойка, из кожи-то лезешь? Придет какой-нибудь бегемот, пожрет-попьет, костей на скатерть нашвыряет, тебе на чай гривенник бросит, а ты ему — цветы?..» Глупые они, подружки-то мои… Не одни же бегемоты к нам ходят… Вот, помню, пришли двое старичков… Она в черном платье, а воротничок кружевной, ну, как до революции, а он — седой весь, костлявенький… Лет-то, наверное, под семьдесят пять, не меньше, усох совсем… А на нем жилет, рубашечка белая, запонки красивые… Целый вечер сидели, все вермут болгарский пили. Я уж под конец узнала: золотая свадьба у них…

Зоя сыпала словами не останавливаясь и одновременно протирала чашки, расставляла посуду, выкладывала виноград. Женщины хотели ей помочь, но Зоя запротестовала:

— Нет, не надо. Я сама… Вы не обижайтесь, только я сама. Соскучилась я, понимаете?.. Плохо одной-то лежать.

Неслышно вошел Фатеев. Увидев сдвинутые тумбочки и расставленные на них тарелки и бутылки, улыбнулся, потер руки:

— Ого! А тут, кажется, большой дипломатический прием? Ну что ж, Зоя, вручайте свои верительные грамоты. Не буду вам мешать!

— Виктор Дмитриевич, не уходите! Выпейте с нами по случаю выздоровления… Не каждый день оттуда возвращаются, — тихо попросила Зоя.

— Ну, до полного выздоровления еще далековато, — отозвался Фатеев, — верно, Глафира Степановна?

Санитарка улыбнулась, кивнула:

— Верно… Выхаживать надо Зойку. Но это уж моя забота.

Зоя протянула Фатееву стакан виноградного сока и даже попыталась сделать реверанс, но закусила губу и осторожно села на кровать.

— Прекрасное вино, — похвалил Фатеев, — это что, массандровское? — Он с улыбкой взял бутылку, повертел ее перед носом, близоруко щуря глаза. — А танцевать вам пока рано. Потерпите недельки две.

Уходя, уже в дверях попросил:

— Через час прием свой кончайте. Я студентов приведу… Пусть полюбуются на ваш женский монастырь.

— Слышали новость?.. Павел Афанасьевич к нам возвращается! — сообщила Зоя, проводив взглядом Фатеева.

— Колодников? — удивилась Евдокия Гавриловна.

— Ну да! — кивнула Зоя. — А я знаю, почему он возвращается… Только не скажу. Секрет… Ох и рада я, что он снова у нас будет! Вот хотите, как придет, я его поцелую? Только он ко мне подойдет, я его как обниму! Как прижму, и прямо в губы, чтоб опомниться не успел… Ну, спорим?