Тихое баронство

— Стах, — вкрадчиво начала Силестрия, — кое-кто может тебя счесть обиженным больше, чем ты себя сам. Начнет жалеть, обещать помощь. Не прогоняй его, сообщи лучше нам.

В два часа дня опять в кабинете королевы, а также регентши, что сейчас особо актуально, было объявлено об откладывании решения по моему вопросу по причине обдумывания. Ситуация не столь проста и требует тщательного анализа. Именно по сей причине государыня не отказывается принять рекомендацию Совета, но хочет еще раз рассмотреть все аргументы за и против.

На мне скрестились сочувственные взоры присутствующих. Выходя из кабинета, слышал шепотки: «Осадить графа решила!», а от некоторых более осведомленных или просто более умных слышалось: «Регентский Совет на место ставит. Граф — королевский цепной пес, ему другую сахарную косточку кинут, а свою независимость регентша всем покажет».

Как мне и было велено, постарался выказать на лице вселенскую тоску, но совсем не уверен, что мне удалось обмануть уж слишком многих придворных.

Силестрия

Вечером ее светлость позвала меня к себе в Желтый дворец. Официально — обсудить финальный протокол, но мне как-то в это не верилось.

— Стах, — сразу начала Силестрия, лишь только мы оказались с ней вдвоем в обитом пробкой кабинете. — Ты молодой, наивный, по причине своей юности часто максималист. Я решила, что надо дать тебе некоторое представление о том, как вершится большая политика. Садись за стол и открой эту папку. Что ты видишь?

— Ваша светлость, здесь поименный список разных придворных, придворных служителей, двух гвардейцев и дворцового чиновника. Всего девятнадцать человек.

— Почему они в одном списке, ты можешь понять?

— Не могу знать, ваша светлость. Все по разным ведомствам, дворяне и простолюдины. Разве что почти все, кроме гвардейцев, числятся при дворе.

— Их всех связывает другое — никому из них никогда не будет веры.

— Ваша светлость, объясните. Виноват, не понял.

— Никто из этих людей никогда не получит повышения, ордена или иного знака благоволения. За ними негласно присматривают, и при первой же оплошности любой покинет свое место. Никто из них пока этого не знает, но скоро им дадут понять о нежелательности пребывания при дворе. Почему так сложилось? Мог бы и сам догадаться — все они знали о подмене государя и за разные подачки дали клятву молчать. Никто, кроме тебя, не принес клятву о молчании без серьезной, будем говорить прямо, взятки.

— Понял, ваша светлость. После… после исчерпания надобности они перестали быть опасными, но остались неудобными свидетелями. Им нет веры из-за их корысти.

— Нет. Не столько из-за корысти. Каждый получил достойную плату, но затем они, пользуясь положением, пытались пробивать нужные им решения.

— И это оскорбило государыню? Так, ваша светлость?

— Можно сказать и так. Оскорбило, насторожило, заставило пересмотреть к ним отношение. Ты тоже отказом обидел государыню, но из-за бескорыстия и непоколебимой верности покойному государю был прощен. А из-за надобности вновь призван на службу. Это мы обговорили. Выводы сделаешь сам.

— Так точно, ваша светлость.

— Теперь перейдем к настоящей политике. И Мариана и я достигли вершины своего положения. Ни ей, ни мне не подняться выше. Проще говоря, властвовать как самодержавная государыня никто из нас не сможет при любом раскладе событий. Из этого вытекает общая задача — сохранить статус-кво в Хаоре. Лаура тоже никогда не станет королевой, но, возможно, пока этого не понимает. Кто-то ей может напеть другое и попытаться воспользоваться ее именем для интриг. Этого мы не допустим. Понятно почему?

— Так точно, ваша светлость. Гражданская война не принесет блага Хаору.

— Правильно. Прошлогодние заговоры нам очень помогли — все активные заговорщики мертвы, а остальные запуганы. Лет пять, а скорее десять, можно не слишком опасаться внутренних врагов. Против внешних у нас сильная армия. Так чего нам надо бояться?

— Не могу знать, ваша светлость.

— Не можешь. Но я тебе скажу. Два-три года Регентский Совет будет притираться, входить в курс дел, налаживать свою структуру управления. Делить власть, наконец. Итак, все налажено, дела идут, как часы. Что дальше? А дальше начинается перетягивание полномочий. Полномочия — это и есть власть. Пока этим занимаются члены Совета — все нормально. Плохое начнется, если дележкой власти начнем заниматься мы — я, Мариана, Лаура.

— А зачем, ваша светлость?

— Глупый вопрос. Ради самой власти. Это понятно?

— Виноват, ваша светлость.

— Ты попробовал власть на зуб, когда стал графом, и чуть раньше бароном. За тобой внимательно наблюдали и поняли, что этот вкус тебя совершенно не прельщает. Серьезные люди решили, что тебе больше по нраву магия. Не власть, не деньги, не азарт, не женщины, а именно магия. Так?

— Пожалуй, ваша светлость.