Time Left Today (ЛП)

Когда он приложил руку к стене пещеры, он почувствовал, как дрожь прошла по всему его телу: это была древняя магия, неуловимая и непобедимая, прочно привязанная к своей земле и бегущим под ней водам. Которую можно было использовать при создании тайного прохода, но невозможно полностью контролировать. Волшебные территории возникали рядом с подобными естественными магическими участками. Многие из них восходят к тому времени, когда волшебники не обладали навыками создания тайного безопасного места с нуля. Деревни образовывались причудливыми и нестабильными, и Северус сразу понял, что это правда о Вервелендлеи.

По обеим сторонам узкой реки возвышались фасады средневековых домов, ярко раскрашенные и дрожащие от движения: совы перелетали с подоконника на подоконник, цветочные горшки стучали друг о друга, борясь за место в тени, оконные ставни хлопали друг о друга, словно в безудержном веселье. Вполне возможно, если сосредоточить внимание на ближайшем окружении, поверить, что распродажа метел прикрывает за собой только витрину Аптекарского магазина. Но когда Северус пригляделся, он легко увидел сквозь них совершенно другую реальность: ту, где на берегу реки росла трава и редкие промышленные здания, складские помещения и выцветшие знаки, давая понять проходящему мимо маглу, что они достигли пределов города.

Как только он увидел другую сторону, он не мог ее развидеть. Мужчина старался сосредоточить свой взор на каменном мостике, проходя по нему, на шепчущихся за барной стойкой потных прохожих, жаждущих минутной передышки от солнца, на группе юных ведьм, проходивших мимо него; но он видел только эту часть, ее унылость, и от этого вся веселая улица казалась жалким фасадом.

Из Брюсселя в Гент. Снова возвратиться в Брюссель за Поттером. Завтра в Амстердам. Из Амстердама в Берлин, из Берлина в Стокгольм, из Стокгольма в Хельсинки.

Альбус велел ему найти магазин сладостей на западном берегу реки. Северус легко заметил его: на нем красовалась вычурная вывеска с надписью « Confiserie» и витрины, настолько красочно-приторные, что его уже тошнило.

Он распахнул дверь.

Среди гор нуги и шоколада в золотых обертках спряталась молодая женщина, одетая как матрос. Она склонилась над толстым томом, выглядевшим потрепанным от чтения, не обращая внимания на присутствие Северуса, пока он не заявил о себе с помощью коробки с чаем Goedemorgen, поспешно извлеченного из витрины магазина по пути к ней.

Девушка вздрогнула, затем улыбнулась ему и сказала что-то, что звучало совсем не как нидерландский, но и не по-английски. Должно быть, на его лице отразилось замешательство, потому что она сразу исправилась:

— Английский, да?— как будто у него не было от нее никаких секретов.

— Да, пожалуйста, — сказал он, безуспешно пытаясь не смутиться.

— Я услышала твой ужасный акцент, поэтому я подумала, что ты француз, — сказала она с ужасным акцентом, — Чем я могу помочь?

— Я здесь, чтобы увидеть мистера Ливена Хетцеля.

Девушка сразу же потеряла интерес:

— Наверху, — сказала она, указывая мизинцем, снова утыкаясь в книгу.

Северус последовал за мизинцем к лестнице, затем наверх, по странному извилистому пути у задней стены, теснясь в узком пространстве, пока не вывалился в узкую комнату с видом на улицу. Там, за столом, казавшимся карликом под пишущей машинкой из розовой меди, сидел бородатый мужчина, которого Северус не знал, но предположил, что это Ливен Хетцель, а рядом с ним Альбус.

Северус почувствовал волну тошнотворного облегчения.

— А, Северус, — сказал Альбус, вставая на ноги, держа в руках чашку в золотой оправе. Как будто он ее заслужил, как будто он прошел через это испытание наравне с Северусом, как будто не он лениво аппарировал сюда четверть часа назад,— У тебя усталый вид. Прошу, познакомься с моим хорошим другом Ливеном. Мы должны поблагодарить его за возможность побеседовать друг с другом. Он один из самых добрых людей, которых я знаю.

Хетцель, казалось, был совершенно не в восторге от похвалы, но встал, пожимая Северусу руку. Затем он поймал его взгляд и спросил грубым голосом, прерывающимся на гласных: — Вы сообщник? Где он вас находит? Будешь чай?

Северус не был уверен, на какой вопрос он должен был ответить, но прежде чем он определился, Хетцель снова оборвал его:

— Звонит он и говорит, о, Ливен, нам нужен твой магазин для тайной встречи, что-то там о ребёнке, убийце, тёмном лорде, коррумпированном министре и прочее, могу ли я дать моему человеку твой адрес? Вот я и спрашиваю, подождите, кому именно? Коррумпированному министру? Ребёнку?

— Убийце, — спокойно ответил Северус.

— По крайней мере, у него сохранилось чувство юмора, — обратился Хетцель к Альбусу, — Ты позволил ему оставить это себе, не так ли? Молодец. Вот, пей чай, сообщник, он тебя совсем уже заездил, как я слышал. Садись. Клянусь, вечно эти заговоры, вся эта конспирация и никакого покоя. Но где же эта ваша война, я тебя спрашиваю?

— Она приближается, — заверил Альбус, сверкая глазами.