Тимирязев: путь биолога

“Зернышко хлорофилла совершает великую работу… Оно в листе. Лист красуется и трепещет на воздухе, залитый потоками света, в то время, когда корни роются глубоко в темных глубинах земли. Но роль листа не украшение, не простая эстетика растения. В нем начало всей экономии живой природы. Это он ловит солнечную энергию, он распределяет ее от верхушечной почки до концов корневых почек… и когда он красуется в лучах солнца, когда он трепещет под дыханием ветра, в это самое время он работает в великой мастерской, где энергия солнечного луча как бы перековывается в первичную энергию жизни…” И, озаряя аудиторию своими одушевленными и наивными глазами, он закончил сравнением Крылова в басне “Листья и корни”. Да, люди науки могут без оговорки принять это ироническое сравнение. Если они листья народа, то мы видим, какова действительная роль этой листвы. Общественные формы эволюционируют. Просвещение перестанет когда-нибудь быть привилегией. Но каковы бы ни были эти новые формы – знание, наука, искусство, основные задачи интеллигенции останутся всегда важнейшими из жизненных процессов отдельного человека и всей нации.

Когда он смолк, некоторое время в аудитории стояла глубокая тишина. И вдруг вся она задрожала от бурных рукоплесканий. Молодежь восторженно приветствовала своего оппонента».

Устав Петровской академии разрешал слушать лекций всем желающим. Для того чтобы прийти на занятия или прослушать полный курс академии, не требовалось сдавать никаких вступительных экзаменов. Не ограничивался возраст слушателей. Не обязателен был выбор предметов изучения. Всемерное распространение сельскохозяйственных знаний – такова была главная задача академии. Ее уставу, по словам Тимирязева, можно было сделать лишь один упрек – он опередил свое время.

Педагогическая и научная деятельность Климента Аркадьевича в Петровской академии не была случайной ни для самого Тимирязева, ни для академии. В лице Климента Аркадьевича академия получила преподавателя, близкого по духу этому наиболее демократическому учебному заведению России.

В Петербурге, куда Тимирязев выезжал для защиты магистерской диссертации, все прошло в высшей степени благополучно. В майские дни – чудесные дни неяркой северной весны – на физико-математическом факультете Петербургского университета еще один его питомец получил степень магистра наук. Климент Аркадьевич представил для защиты работу: «Спектральный анализ хлорофилла».

Через два месяца после защиты диссертации Климента Аркадьевича избрали экстраординарным профессором Петровской академии. Пожелание Ильенкова осуществилось – Тимирязев вернулся в академию руководителем кафедры, учителем, другом и защитником студентов-петровцев.

Давно уже шел разговор о том, что наиболее талантливый ботаник в Москве Климент Аркадьевич Тимирязев должен быть приглашен для преподавания в Московский университет. Тимирязева знают во всей Европе, и не к чести университета отсутствие этого молодого ученого среди его преподавателей.

Климента Аркадьевича пригласили на должность внештатного преподавателя университета. Осенью 1872 года он прочел вступительную лекцию в университетской аудитории. С этого времени и до конца жизни Тимирязев был связан с Московским университетом, да и жил рядом с ним, в Шереметьевском (ныне Романовом переулке).

Климент Аркадьевич и его идейные друзья составили в университете сплоченную группу передовых ученых. Глубокое уважение и признание выдающихся заслуг в науке, которыми пользовались И. М. Сеченов, К. А. Тимирязев, А. Г. Столетов, П. Н. Лебедев[50], М. А. Мензбир[51], В. В. Марковников[52], умножили славу старейшего в стране университета.

Петровская, ныне Тимирязевская академия, со стороны парка

Между тем «климат» в Петровской академии портился год от году. Стрелка барометра медленно клонилась к «буре».

Правительство давно уже косо поглядывало на «вольности» Петровской академии и решило одним ударом уничтожить все академические свободы. Академии был предписан новый устав. Строгий полицейский надзор был введен за жизнью студентов. Молодежь встретила новый реакционный устав академии волнениями и забастовками. Почти на каждом заседании совета академии рассматривались дела студентов, нарушивших вновь введенный устав. Тимирязев выступал в защиту учащейся молодежи.

Отзвуки никогда не прекращавшейся борьбы Климента Аркадьевича за право учиться и учить мы находим в переписке братьев Тимирязевых. Старший брат, Дмитрий Аркадьевич, пишет из Петербурга письмо младшему брату, Клименту: «Друг мой Глима, как тебе, право, не совестно затевать войну со всякой сволочью. Твое ли это дело?.. Да и воевать-то не умеешь. Не рискуй службой…»

Стоит ли говорить, что пожелание Дмитрия Аркадьевича не было принято.

На заседании совета академии рассматривается вопрос о приеме новых студентов. Климент Аркадьевич горячо высказывается за допущение в академию воспитанников земледельческих училищ – сыновей бедных родителей, выходцев из народа.