Тимирязев: путь биолога

Шум нарастал. Очевидно, полицейские, получившие приказ «не пускать никого к студентам», не решились допустить к арестованным какого-то профессора.

Однако Климент Аркадьевич не отступал от своих требований свидания со студентами. Наконец дверь раскрылась, и Тимирязев вошел к арестованным… Но беседа профессора со своими питомцами была прервана в самом начале. Вслед за Тимирязевым в комнату вбежал субинспектор и, обращаясь к Тимирязеву, выпалил:

– Господин профессор, совет собрался, вас немедленно ждут в директорском кабинете.

Срочный вызов Тимирязева к директору на заседание совета, по-видимому, был вызван тревогой начальства в связи с посещением Климентом Аркадьевичем арестованных студентов.

Заседание совета открыл князь Ливен. Его речь изобиловала истерическими выкриками и угрозами в адрес студентов, совета и всей академии: «Гнездо свободомыслия должно быть уничтожено!», «Бунтовщики понесут заслуженное наказание!», «Господа профессора должны не только учить, но также помогать правительству выкорчевывать крамолу!», «Министр требует безоговорочного исключения трех вожаков из академии»…

Судьба трех студентов была предрешена грозным выступлением князя Ливена.

Климент Аркадьевич выступил с пламенной речью в защиту студентов.

В журнал заседания совета академии было занесено особое мнение профессора Тимирязева о невиновности трех лучших студентов академии.

Владимир Короленко и его товарищи ждали решения совета о своей участи. Они хорошо понимали, что дело не ограничится исключением из академии. Как только им объявят об этом, тотчас же появятся жандармы, а там дальше тюрьма и ссылка.

Студенты знали также, что только один Тимирязев способен выступить в их защиту.

Тяжело было на душе честного и любимого студентами профессора. Мало что изменилось за последние годы в родной стране – по-прежнему насилие и произвол управляют жизнями десятков миллионов простых русских людей.

15 лет назад студента Тимирязева заставили покинуть университет, сейчас удаляют из академии талантливых студентов – Короленко, Григорьева и Вернера. Когда этому будет конец?

Что же делать? Уйти из академии в знак протеста против сил реакции? Но это не выход. Говорить правду, учить правде, возвышать голос за правду – в этом его обязанность.

«Мягкое» постановление совета академии о трех студентах, против которого протестовал Климент Аркадьевич, в Петербурге было признано недостаточным. 27 марта 1876 года председатель совета академии сообщил профессорам, что министерство изменило решение совета об участи Короленко и его товарищей. Григорьева и Вернера было приказано не только исключить из академии, но также лишить права, когда бы то ни было поступить в любое учебное заведение России. Владимира Короленко исключили на один год, но без права поступления в течение этого времени в какое-либо другое высшее учебное заведение.

Прошел год. Короленко провел его в ссылке. 16 апреля 1877 года он прислал в академию письмо с просьбой о восстановлении. Казалось бы, что талантливому молодому человеку можно снова приступить к учебе. Совет академии, по предложению Тимирязева, вынес решение: «Зачислить Короленко на третий курс лесного отделения, с которого он выбыл».

Постановление совета было враждебно встречено директором академии Арнольдом. Так же как князю Ливену и другим царским высокопоставленным чиновникам, Арнольду были ненавистны яркие, самобытные, революционно настроенные студенты.

Арнольд приложил к решению совета академии свое особое мнение и послал в министерство в Петербург. Арнольд писал министру: «Короленко принадлежит к числу тех людей, которые до упрямства упорно держатся засевших в них воззрений, и если эти воззрения получают вследствие каких-либо внешних причин ошибочное направление, то человек этот легко может увлечь за собою других, менее самостоятельных молодых людей. Поэтому нельзя признать желательным допущение Короленко в академию и в особенности, если он до сих пор не освобожден еще из-под надзора полиции».

Владимир Короленко «в местах не столь отдаленных» ждет решения своей участи. Он еще не знает о постановлении совета академии. Не знает он и о том, что директор Арнольд изо всех сил старается не допустить его обратно в учебное заведение.

В Петербурге, как и следовало ожидать, не утвердили решения совета академии о восстановлении Короленко.

На этом закончилась гнусная история исключения Владимира Галактионовича Короленко из Петровской академии. Горьким осадком отложилась она в справедливой и пылкой душе Климента Аркадьевича. На многие годы сохранилась нежная привязанность Короленко к его учителю и другу Тимирязеву.

Лекции на Моховой в университете, большая учебная загруженность в Петровско-Разумовском – в академии, ежедневные переезды через Москву отнимали много времени (это сейчас на метро можно добраться за 15–20 минут).

Кроме того, интенсивной работы требовал предстоящий весной 1874 года Международный конгресс ботаников во Флоренции. Климент Аркадьевич был включен в группу русских ученых, которые должны были достойно представить за границей науку своей родины.