«…На протяжении многих лет, Цыпленок, ты помогаешь мне жить, не замечая этого сама. Благодаря тебе я знаю, что такое красивая, умная женщина, что такие все таки бывают. Все ведь познается в сравнении, не довелось мне увидеть девчонку, которую можно было бы сравнить с тобой даже по внешности (не говоря уже о главном). Проще говоря – ты себе цены не знаешь. Хотя и это можно понять – красивые люди внешне и душой никогда не кичатся этим, не замечают, а точнее, не обращают внимания на свою красоту, не заостряют на ней внимание окружающих.
…Лесенька, если сможешь, приезжай, ну хоть на денек. И еще, только не возмущайся, финансовый вопрос пусть тебя не волнует. Хоть и глуп я в гражданской жизни, но с шести уроков в неделю много не заработаешь – это и мне понятно. Не испытывай никаких сомнений, я ведь не курсант, а летчик.
…Ну вот и все. Привет от мамы (мама сказала, что я даже поумнел, вернувшись от тебя, ну и дела!).
Ну и чуть-чуть о себе. Пришел в себя после отпуска. Уже забыл, что это такое. Летаю потихоньку. Пытаюсь освоить каратэ, правда, плохо получается, но ничего, я упрямый. Никак не могу сесть на шпагат – чуть-чуть осталось. Вся жизнь идет однообразно: утром – стадион, затем работа, а если нет полетов, то и вечером – стадион. Вот уж поистине сила приходит через насилие над собой. Если что-нибудь из этой области попадет тебе в руки – вышли, пожалуйста. Это же относится к любому другому виду «мордобойного» искусства и рукопашного боя».
О том, что наша совместная жизнь не будет легкой, Тимур говорил мне не раз. Вот, к примеру, его письмо из Калининграда: «…Меня и раньше мучил вопрос, прав ли я, возлагая на твои худенькие плечи тяжесть столь длительного ожидания. Я привык ни в чем не жалеть себя, считая, что должен все вынести, но мало задумывался над тем, во что это выливается для моих близких, для тех, кто как раз преданно меня любит и, если жизнь заставит, – разделит мою судьбу. Легко жить мне не придется никогда, все в жизни достается через кровь, пот и слезы, но иногда я сам усложнял жизнь свою и близких. … А ведь все, чего я достиг в жизни, – самому мне и даром не надо. Получается, что вроде на первом месте в моей жизни полеты, работа, спорт, но ведь если вас у меня не станет – мамы, бабушки, тебя, все вышеперечисленное теряет какой либо смысл. Одному мне без вас ничего не надо. Все эти годы мысль о том, что у меня есть Волчок, мой Волчок, согревала меня. Лесенька, жизнь без тебя потеряла бы смысл, без тебя я был бы живым трупом. Каждая встреча с тобой оставляла неизгладимый след в душе. Сейчас вспоминаю все наши встречи: какая ты была, как ты менялась, менялась без меня, независимо от меня (ты сильно изменилась за последние два года) – и меня убивает сознание того, что эти прошедшие два три года мы потеряли из-за всяких предрассудков, что могли жить два три года вместе, три года, а не по три дня в году, как у нас получалось.
Леся, ты не сможешь жить без меня, потому что ты моя! Не могу обещать тебе райской жизни, у нас будет много трудностей, но и счастливой ты ни с кем не будешь, кроме как со мной, запомни это. Еще несколько лет назад я интуитивно почувствовал в тебе родственную душу, несмотря на внешнюю «непохожесть» друг на друга. Конечно, незаменимых нет, так говорит жизнь, но я в это не верю. Пустое место занимает другой человек – это так, но эта замена никогда не бывает равнозначной. Можно заменить директора, командира и т.д., но самого человека – невозможно.
…Лесенька, я говорил, что больше не буду работать, как «ишак», буду, глядя на других, соблюдать «режим труда и отдыха». Это все были слова утешения, не более. По всей вероятности, в таком темпе придется работать, пока буду способен соображать и двигаться. Может быть, меня считают идиотом окружающие, но по другому не будет, иначе потеряю сам себя, только вот «жертвовать» своими родными ради кого-то – больше никогда не буду, ну а собой… Цыпленок, подумай обо всем хорошо, хотя, честно говоря, тебя уже ничто не спасет – насильно увезу с собой».
