Тёмная сторона

— …а потом его арестовали — он, оказалось, в своём институте наркотиками торговал. Представляете? А такой милый, интеллигентный…

— …ты сам сперва построй такую домину, а тогда говори, понятно?..

«Да. Всё идёт как надо. Я это знаю.» Точно так же он думал четырнадцать лет назад, когда за руку утащил свою дурищу из абортария и тоном, не терпящим сомнения, сказал, что, если она убьёт ЕГО ребёнка, он её тоже четвертует, но если она откажется от этой затеи и выйдет за него — никогда ни в чём не будет нуждаться. Кажется, она больше поверила в перспективу четвертования, чем в грядущее процветание, но это неважно — жизнь будущей Верке-малой удалось сохранить, пусть даже таким изуверским способом. А для него с той поры жизнь потекла под девизом МОЕЙ СЕМЬЕ НУЖНО МНОГО ДЕНЕГ. Каким способом их достать — вопрос десятый. Он доставал. Ему случалось и ездить в тачках плохих парней с мешком на голове, и переправлять через дырявую казахскую границу такие грузы, о которых он предпочитал ничего не знать, он лично знал многих скупщиков золота, и кислый запах пороховой гари была ему знаком… Нет, он не был бандитом. Он был обычным парнем, который обеспечивал своей семье комфортное существование.

Он знал, что удача переменчива, и что если с ним что-то случится — все его усилия пойдут прахом. Поэтому он, во-первых, не позволял себе зарваться, во-вторых — при первой возможности выводил деньги в легальное поле и добился в этом изрядных успехов. Небольшой круглосуточный магазинчик в подвале многоквартирного дома, две квартиры, сдаваемые почасово и посуточно, доля в интернет-магазине по продаже одежды составляли его, как он шутил, «бизнес-империю». Не зажируешь, но и копеечки на ладошке считать не приходится. О чём говорить, если дочка лет до восьми-девяти, пока не начала самостоятельно шариться по городу, не знала, как проходить через турникеты в метро!

Последние пять лет он даже близко не касался никаких сомнительных дел. Единственное, что его беспокоило — это деловая активность жены. Когда Верка-малая пошла в школу, Вера-старшая решила, что не годится ей сидеть на шее мужа — тем более что дочь уже «совсем большая» и не нуждается в постоянном присмотре. По протекции бывшей сокурсницы она устроилась в некую мутную контору, занимающуюся регистрацией фирм-однодневок. Несколько раз Максим пытался уговорить её оставить этот небезопасный бизнес, на что Вера с лёгким раздражением, со статьями кодексов на руках (она была юрист по образованию) доказывала, что ни фирма, ни она не делают ничего противозаконного, а пятьдесят тысяч в месяц за непыльную работу надо ещё поискать. И возразить ей бывало нечего. Но в глубине души Максим знал, что придёт час, и он силой вытащит её из этой сомнительной конторы, как когда-то вытащил из абортария.

А в общем всё шло как надо.

…Беспутная дочурка вернулась домой в половине двенадцатого и попыталась проскользнуть в свою комнату. Само по себе позднее возвращение и сошло бы ей с рук, но Максим заподозрил неладное и велел дыхнуть. Верка воротила рожу до последнего (Максим отметил, что её глаза не поспевают за поворотами головы) но, решив, что семь бед — один ответ, выдохнула в него смесью какого-то мерзкого коктейля, табака и жвачки, которой она тщетно пыталась замаскировать компрометирующие запахи. Оглянувшись — последние гости треплются с женой и тёщей и в его сторону не смотрят — он дал негоднице подзатыльник и ледяным шёпотом велел убираться в комнату, «а завтра поговорим». Верка явила достойную подрастающей леди сообразительность и не стала поднимать скандал при посторонних, а тихонько взбежала по лестнице и закрылась в своей каморке.

— Поздно вернулась, паршивка, — вздохнула жена, когда, проводив гостей, они переносили в дом посуду.

— Угу, — кивнул Максим. — И напилась ещё.

— Что?!. — Реакция жены была такой, будто Максим сообщил ей о начале ядерной войны.

— Да ничего страшного, на самом-то деле. Выпендрёж соплячий, и всё. Будто мы в их возрасте были другими. Ты вот что… матушке своей не говори и Верку тоже не трогай. У неё и так сейчас… когнитивный диссонанс. — Красивое словечко просияло в алкогольном мареве, как фонарь в тумане, и Максим остался очень доволен своей эрудированностью. — Завтра ей мозги прочистим.

* * *

На следующий день тёща вознамерилась расчистить заросли малины, занимавшие изрядный клок земли между сараями, забором и участком Пашукевича, и в первые же минуты работы её едва не хватил удар.

В гущине возле забора она обнаружила могилу: два аккуратных холмика, с оградкой, и даже два крестика торчали.

Ненастоящая была могилка, игрушечная. Судя по её величине, в ней можно было бы похоронить человечка с ладонь величиной — ну, чуть больше.

Но найти в своём огороде могилу — совсем не так приятно, как найти в нём мобилу. На крик Аллы Яковлевны прибежал Максим с топором — он рубил старую яблоню — и Вера-старшая с запястьями в саже — она осваивала дровяную плиту.