Тёмная сторона

Первой мыслью было, что из зарослей выползла змея: гадюки в этих местах водились в изобилии, хотя по мере истребления лесов их поголовье медленно, но верно снижалось. Оказалось, что он слишком оптимистично смотрит на мир…

— Сэ-с-мотри… это… это же… — лепетала дочка, выронив лопату из дрожащих рук и указывая пальцем на то, что лежало на земле.

— Господи, страсть какая… — сказала Вера-старшая.

— Да что же это такое, а?.. Что же это творится? — причитала тёща.

Максим потом вспоминал, что еле удержался от идеи помянуть нечестивым словом чью-то мать.

На земле лежали извлечённые из сгнивших картонных «гробиков» Барби и Кен.

Точнее — то, что от них осталось… если бы они были людьми, точнее, настоящими покойниками, пролежавшими в земле около года.

Кен превратился в чёрно-зелёный, разбухший, в два раза увеличившийся труп с расплывшимися чертами. Рядом лежал обтянутый коричневой кожей скелет его подруги. Волосы удержались на черепе, и от этого скалящаяся мумия производила особо кошмарное впечатление. На ней болтались серые тряпки — остатки бордового бального платья, в котором любящая хозяйка положила её в гроб (и, наверное, не одну слезинку уронила!).

На долю секунды Максиму показалось, что он чует запах мертвечины. Он нагнулся и дотронулся пальцем до Кена… того, что было Кеном. Он не удивился бы, ощутив омерзительно-податливое разлагающееся мясо. Но поверхность игрушечного трупа была твёрдой. Как и полагается быть пластику. Он осторожно потыкал обе куклы в разных местах. То же самое.

— Кто-то с нами шутки шутит, — деревянным голосом выговорил он, распрямившись. — Вера! ВЕРА!!! — Она подняла на него иссиня-бледное лицо. — Смотри, если это всё ты учудила… не посмотрю, что взрослая девушка, выпорю самолично. Потому что надо понимать, где граница.

— Папочка… Я… — только и смогла выдавить Вера.

— Ладно, это я так. Узнаю, кто это выдумал… и пусть сам себе гробик заказывает. С крестиком. Рест ин пис. Кстати, твой арест закончится завтра в девять ноль-ноль, помнишь? Так чтобы до того времени со двора ни шагу. И никаких гостей.

Ещё не отошедшая от шока Верка кивнула и поплелась в дом. А Максим подумал, что «домашний арест» ей всё-таки проще отбывать в четырёх стенах — тогда не так мучают соблазны погожего летнего дня. Мда… Ничего. Перетерпит. Сама виновата.

Через минуту Верка вышла с мобильником в руке.

— Мам, это тебя, — сказала она.

Вера-старшая взяла трубку. Судя по отдельным междометиям и напрягшемуся лицу, разговор оказался не из приятных.

— Shit! — сказала она. — Всё не слава Богу. Макс, мне надо срочно в Нижний.

— Что ещё такое?

Они отошли в сторону, чтобы ни Верка, ни тёща не слышали. Дальнейший разговор шёл вполголоса.

— Позвонили с работы… короче, надо сегодня приехать и прошлый баланс распечатать. Там какая-то страшная проверка грядёт. Я никогда не слышала, чтобы Алишер так истерил.

— Ну и пусть распечатают, ты-то при чём?

— Он на моём компе, а комп запароленный.

— Ну, скажи им пароль. Или это такая тайна, что нельзя по телефону передать?

Вера вздохнула.

— Понимаешь… я сама его толком не помню. То есть набираю чисто по механической памяти. К тому же там кое-что подправить надо будет, а кроме меня, это никто не сделает.

Максим стиснул зубы.

— Ох блин… Сколько я тебе говорил, чтобы ты бросила эту контору? Ну? Твой Алишер — жучила, он кончит тем, что и сам угреется, и тебя потащит. А ты не Бахмина, за тебя мировая пресса не встанет.

У Веры брызнули слёзы.

— Ну Макс, ну вот зачем ты всё это говоришь? Я и так после этого звонка вся на нервах! Думаешь, я не…

Максим обнял её и притянул к себе.

— Извини, малышка. Просто я не хочу, чтобы ты рисковала. Обещаешь уволиться?

Вера закивала часто-часто.

— Всё нормально будет. — Он погладил её по спине. — Ну так что, собираемся?

— Да нет, не надо, — рассеянно проговорила Вера. — Незачем всем мотаться. Подбрось меня до станции, там в полпервого поезд.

— Как знаешь, — сказал Максим.

Он обнаружил, что всё ещё держит в руках жутковатых куколок, матерно выругался (про себя) и пошёл их выбрасывать. Можно было, не мудрствуя лукаво, спровадить их в выгребную яму, однако Максим предпочёл прогуляться до мусорного контейнера (триста метров туда, и обратно — примерно столько же), но не оставлять эту пакость на участке.

Вернувшись, он узнал, что тёща тоже вознамерилась ехать домой, поскольку соковыжималка и ещё несколько жизненно важных девайсов остались дома, причём она точно знает, где. Нет, кроме неё, никто не найдёт. Нет, Максим, вовсе не обязательно, только довези нас до станции, а дальше мы с Верочкой отлично доедем на поезде и завтра вернёмся, а вы тут вдвоём переночуете, незачем ребёнку зря мотаться. И что за урод Алишер: вызывает сотрудницу на пятый день отпуска («Как бы не затянулся этот отпуск лет на пять», — подумал Максим). Нет, надо уходить с такой работы.