Тёмный дар

– Давай посмотрим, правильно ли я всё понял. Ты видишь чистую страницу, пока не заколдуешь какое-нибудь существо, и после этого в книге появляется его изображение. Но Грейс…

– Грейс открывает книгу, и там появляется всё, что она захочет.

– Но что это означает? Почему вы такие разные?

– Она могущественней меня. Я только и могу, что заколдовывать животных. А Грейс может делать всё, что захочет.

Лукас покачал головой.

– Я в этом не уверен. Вспомни, ведь это гримуар решает, что Грейс может, а чего не может. Твои способности, возможно, и ограничены, но всё же это твои способности. Ты и без книги всегда умела обходиться с животными, так хорошо, что зачастую это смахивало на ворожбу. Гримуар просто усилил твой дар, позволил тебе сделать шаг вперёд. А у Грейс всё как-то чересчур легко получается. У меня такое ощущение, что это гримуар её использует, а не она его.

Кара никогда не смотрела на дело с такой стороны.

– Он даёт ей именно то, чего ей надо, чтобы она продолжала им пользоваться, потому что когда она сотворит Последнее Заклинание, он заполучит её навеки, так же, как тётю Эбби?

Кара содрогнулась, вспомнив ужас, что слышался в голосе Эбби.

– Как ты думаешь, что с ней произошло? Может быть, она до сих пор… жива?

– Не знаю, – ответил Лукас. – Ты, главное, смотри, чтобы самой никогда этого не узнать.

– Да уж не беспокойся! С магией я покончила. Всё, чему нас учили, все эти наставления в «Пути» – чистая правда. Магия – это зло.

– В самом деле? Я вот послушал тебя, и теперь я в этом не уверен.

– Но это же всё случилось из-за магии!

– Неправда. Это всё случилось из-за того, что Грейс Стоун – которая, как ты, возможно, заметила, с самого начала была не очень-то хорошим человеком – понравилось то ощущение власти, которое даёт магия, и она захотела ещё и ещё. И перестань уже винить во всём себя. Насколько я могу судить, твоя магия спасла жизнь мне и Таффу.

– Ошибаешься. Я сделала много плохого.

– Ну, а кто из нас не делал?

– Я ведьма, как все и говорили!

– Ну да, конечно. Но это ещё не значит, что ты плохая.

– Я же человека убила!

– Ну, а если бы ты этого не сделала? Тогда на твоей совести была бы смерть Таффа. Ты сделала то, что надо было сделать, хотя тебе этого и не хотелось. Это не зло. Это мужество.

Кара обхватила коленки руками.

– Тогда почему я совершенно не чувствую себя отважной?

– Потому что тебе не до этого: ты чувствуешь себя виноватой. Если твой план сработает, тебе придётся сжиться с тем, что ты ведьма, и это часть тебя. Потому что если всё пойдёт хорошо, тебе придётся снова использовать магию.

– Я даже не знаю, смогу ли я.

– Сможешь. Я знаю, что ты сможешь, когда придёт время. Надо просто придумать, как сбежать от серых плащей…

– …Пробраться назад в деревню, мимо сотен людей, которые станут за мной охотиться, и уговорить моего злейшего врага исцелить моего брата.

– Да, если так подумать, мой план твоего спасения был не такой уж безумный!

Кара встала и подошла вплотную к нему.

– Я тебе ещё одну вещь не сказала. Я видела Сордуса.

Лукас не произнёс ни слова, но Кара увидела, как он сильнее стиснул решётку.

– И как это было?

– Даже не знаю. Это всё равно что пытаться описать свой сон после того, как проснёшься. Я только помню, как я себя чувствовала в его присутствии. Мне было холодно. И одиноко.

– Чащоба тянется на сотни миль. Мы сбежим сразу, как только представится возможность. Есть шанс, что мы к нему и близко не подойдём…

Лукас старался говорить смело, но Кара слышала страх в его голосе.

– Хотелось бы верить. Но он говорил со мной. Он знает моё имя.

– Ты думаешь, он хочет причинить тебе зло?

И Кара наконец высказала свою самую страшную тайну, ту мысль – слишком ужасную, чтобы произносить её вслух, – что крутилась у неё в голове с той ночи, как она побывала в Чащобе.

– Я не думаю, что он хочет мне зла, – сказала она. – Я думаю, он хочет забрать меня себе.

Глаза у Лукаса расширились. Он отвернулся к окну. Ещё не рассвело, но на горизонте уже засветился мягкий розоватый полукруг.

– Ладно, хватит болтать, – сказал он. – Давай побережём силы. Сейчас единственное, что мы можем, – это сидеть и ждать, пока за нами придут.

20

За ними так и не пришли.

Солнце встало, залило денник теплом и светом, но за стенами всё по-прежнему было тихо. Ни голосов сменяющихся часовых. Ни цокота копыт в отдалении.

И завтрака им никто не принёс.

– Наверно, фен-де Стоуна отвлекли какие-нибудь особо важные дела, – сказал Лукас. – Давай, что ли, попробуем поспать, пока есть возможность?

Кара кивнула. Но ей не верилось, что у фен-де Стоуна просто нашлись дела поважнее. «Ты его не слышал! Он твёрдо намерен найти гримуар и восстановить славу своего народа. Ничего важнее этого быть не может».

Невзирая на сумбурные мысли, Кара всё-таки сумела заснуть. Когда она снова проснулась, вечерело, и Лукас стоял у окошка.

– По-прежнему тихо, – сказал он.

И всю ночь было тихо.

На следующее утро ребята прочесали денник в поисках уязвимых мест. Поначалу им не везло, но потом Лукас обнаружил копытный напильник, застрявший в щели между досок пола.