Тёмный Легендариум

Пожалуй, имей Скир от рождения титул и богатство, тяга к знаниям могла сгубить его. Лишённый борьбы за существование, каждодневного напряжения сил, препятствий, которые надо было преодолевать, он бы или пресытился даровыми трофеями и, потеряв в жизни цель, стал ещё одним богатым ублюдком, или полностью ушёл в свой мир, сделавшись затворником, и вскоре позабыл простые радости жизни. Но ни титулом, ни богатством Скир не обладал, зато он получил от рождения решительность, волю и твёрдость. То, что он узнал, не лежало в нём мёртвым грузом. Изучая астрономию, он научился ориентироваться по звёздам; просматривая книги по навигации и картографические справочники, он узнал о течениях и миграции рыб и смог предсказывать благоприятные для ловли дни. Главное его сокровище – прекрасный мир рыцарской эпохи – ещё не было востребовано, но мальчик верил, что придёт и его час.

Так прошёл почти год. В начале мая отец решил вернуться в родную деревню. Он не хотел больше стеснять своего друга, но главное – он был земледельцем, и его тянуло к земле. Многое изменилось за то время, что их не было. Почти треть домов стояла брошенными. Оставшиеся жили впроголодь. Прошлый урожай погиб, пашни и огороды стояли заболоченными и заросшими сорной травой. И всё же Крон, скиров отец, не унывал. Ему удалось разыскать родственников – жену и детей своего двоюродного брата, который пропал во время наводнения – и предложить им переехать к себе. Так у Скира появились две старших сестры и два младших брата.

Лето выдалось тяжёлым. Словно истощив до срока весь запас воды, небо не желало посылать иссохшимся полям ни капли. Но не зря деревни звались общинами. Помогая друг другу, чем могли, люди выстояли. К осени созрел какой-никакой урожай, и призрак голодной смерти отступил.

Накануне праздника сбора урожая Скир попросил отца отпустить его погостить в рыбацкую деревню. Крон согласился. Он и сам хотел предложить это сыну – еды было мало, и лишний рот в небогатой крестьянской семье дорогого стоил.

Рыбаки приняли Скира с радостью. Уже давно мальчишка сумел расположить их к себе своим спокойным покладистым характером и совершенно недетской серьёзностью. Людям, проведшим полжизни в море, трудно рассказать о нём что-то новое, но и тут Скир знал то, чего не знали они.

Зимы в этих местах, (а, точнее, широтах, как прочёл Скир), стояли тёплые, море не замерзало, и местные жители выходили на промысел круглый год. Осборн, старый отцов товарищ, у которого жил Скир, часто брал его с собой. В долгие зимние месяцы, когда рыба уплывала подальше от берегов, в море выходили поодиночке, пользуясь лишь небольшими сетями и удочками. Этими снастями мальчик управлялся не хуже любого другого. Помощи приходилось просить, только если клевала большая рыба.

Ему везло, и ни разу не возвращался он домой без улова. Однако везением он был обязан только самому себе. Экспериментируя (тогда это была просто игра), Скир сделал несколько своих привад и насадок. Позже он с радостью поделился этим своим открытием с Осборном. Старый рыбак сначала задумчиво крутил ус, но его сомнения рассеялись после первой же проверки. С тех пор Скир поднялся в его глазах ещё выше.

С начала весны и почти до середины осени начиналась большая ловля. Участвовало большинство жителей деревни. Они закидывали огромные сети, с которыми управлялось не меньше двадцати человек. Скир решил, что будет только лишним, и теперь днями пропадал в башне, с головой погрузившись в чтение.

В последних числах последнего весеннего месяца Скир отправился домой. Он договорился с Осборном, что приедет следующей зимой. На прощанье мужчина протянул ему что-то, зажатое в кулаке. Мальчик сгрёб таинственный подарок и, разжав руку, увидел блестящую золотую монету. Он стал слабо отнекиваться, но Осборн хлопнул его по плечу, так, что кости хрустнули, и велел прекратить этот «лепет селёдки»: заработал – твоё.

В этот момент мальчишка ощутил неизвестную доселе гордость от честно заработанного. Он бросился благодарить, в ответ рыбак обнял его, потрепал по голове и сказал:

– Помни: ты – желанный гость в нашей семье, и если когда-нибудь судьба оставит тебя без крыши над головой, без куска хлеба и без плеча, на которое можно опереться, то здесь ты найдёшь и то, и другое, и третье.

Так постепенно уходило детство; уходило, забирая с собой и отрочество, и юность с их наивными радостями и тревогами. Следующие четыре года вымели их, заменив огнём мечты, жаждой познания и спокойно-равнодушным взглядом на окружающую действительность.