Тише – дельфины!

Поведение «диких» дельфинов нас поразило: оно было далеко не «диким». Ни одно из известных нам животных никогда не смирялось так быстро с пленившим его человеком. Марфа первая из этой группы взяла из рук ставриду, но, немного поносив ее во рту, бросила. Та же участь постигла и вторую рыбу, почти насильно всунутую ей в пасть. Третью ставриду она, очевидно, распробовав, проглотила. Все последующие предлагаемые ей порции незамедлительно съедались. Спустя тридцать - сорок минут все четыре афалины, находившиеся в бассейне, также начали есть рыбу.

В дальнейшем эта четверка отличалась от остальных большей привязанностью к людям, а Марфа была неизменной участницей всех игр и представлений в воде.

К методу активно навязанного контакта, сокращавшему до минимума срок адаптации животных, который в обычных условиях затягивается иной раз на месяц - полтора, мы прибегали и в дальнейшем, но, к сожалению, не так часто, как он этого заслуживал. У нас не было лишнего бассейна, в котором можно было бы держать приручаемое животное, периодически понижая уровень воды для проведения «занятий». Бассейн, которым мы пользовались в первый раз, постоянно оккупировали различные научные группы со своими «персональными» дельфинами, и спускать в нем воду в общем-то не разрешалось. Приручать же этим способом животных, содержащихся в вольерах, естественно, было затруднительно: не снижать же ради этого на три-четыре метра уровень Черного моря.

Дельфинов, находящихся в вольерах и благополучно перенесших акклиматизацию в неволе, еще нельзя считать подготовленными для использования в некоторых экспериментах. Сначала их надо приручить. Для этого к животным ежедневно, по три-четыре раза, спускался пловец и пытался навязать себя в партнеры для игр. Но, очевидно, чувствуя явную натянутость подобного представления, дельфины обычно весьма критически относились к его действиям, даже если рядом с человеком находилась сетка с рыбой. Всем своим видом показывая, что их интересует только пища, дельфины без особого труда держались на почтительном расстоянии от пловца, время от времени быстро подбирая рыбу, вываливающуюся из сетки.

Однажды, наблюдая за происходящим со стороны, я заметил, что изредка то одно, то другое животное приближалось к человеку и испражнялось в непосредственной близости от него. Этот акт, ранее никогда не отмечавшийся и, безусловно, не являвшийся признаком выражения дружелюбия, служил, очевидно, предупреждением непрошеному гостю, забравшемуся в их «дом». Такое проявление недружелюбия отмечалось и позже, даже со стороны хорошо прирученных дельфинов, когда они в силу каких-то причин не были расположены в этот момент к людям. Интересно, что в общении друг с другом они никогда не допускали подобных вещей, предназначавшихся, по-видимому, исключительно для «выражения крайнего презрения» к человеку. Это проделывали только афалины.

Азовки и, как мы уже давно убедились на примере Люси, белобочки вообще не желали поддаваться никакому приручению. Единственное, чего можно было добиться от них,- это того, чтобы они брали рыбу из рук. Более тесного контакта с человеком они категорически избегали, несмотря на все наши усилия. Не помогал и метод активно навязанного контакта, так хорошо зарекомендовавший себя при работе с афалинами. И понемногу все работы мы стали проводить только с последними, как с наиболее перспективными животными.

Вскоре было замечено, что процесс приручения проходит более успешно, если занимаются с каждым животным отдельно. В этом отношении характерен следующий эпизод. Как-то в небольшой отсек вольера была помещена молодая самка, которая за чистую, без царапин шкурку и за то, что она выглядела - как нам казалось - какой-то очень наивной, получила кличку Ассоль. Уже на следующий день после того, как ее отделили от группы, она довольно охотно стала приближаться к пловцу, разрешая ему гладить и почесывать себя, плыть рядом, держась за ее спинной плавник. Когда было решено, что период приручения ее окончен весьма успешно, Ассоль перевели в соседний отсек, где находилась более крупная пожилая самка по кличке Варвара, обладавшая таким же характером, как сестра небезызвестного доктора Айболита. Она единственная из всех имевшихся в то время дельфинов не шла ни на какие контакты, не поддавалась никаким соблазнам и, даже долгое время находясь в одиночестве, не разрешала пловцу приближаться на расстояние ближе трех метров. Мы подсадили к Варваре Ассоль, рассчитывая на то, что строптивая дельфиниха станет лучше относиться к человеку.