Тишина камней

Проснулась и вздрогнула: за ними внимательно наблюдал Сашка. Огромная курица с вытянутой шеей — Гаро ассоциировала диковинное животное именно с этой домашней птицей — стояла всего в паре шагов и крутила головой с дрожащим гребнем-хохолком. Ныряльщица отодвинулась от Ри, поправив на больном толстое, теплое покрывало. Хитровато прищурилась на Сашку.

«Когда-нибудь я тебя оседлаю, — злорадно подумала Гаро. — Дождешься. Вон у тебя седалище какое — вдвоем уместиться можно».

— Чего уставился? — Девушка махнула в сторону животного рукой, присев на лежанке.

Сашка раскрыл желтый, туповатый клюв, агрессивно зашипел. Но после этой демонстрации недовольства, отвернув морду, неторопливо удалился в свои покои.

— Что вы, посмотрите на него, гордый какой, — высказала вслух Гаро, и уже громче добавила вслед: — Вот не буду у тебя убирать и потонешь в дерьме!

В ответ раздался все тот же шипящий протест, и означать он мог лишь одно: «Будешь!»

— А вот и не буду!

Ри зашевелился, проснувшись.

Гаро потрогала его лоб, погладила щеку — вроде выздоравливает. Нужно приготовить что-нибудь поесть, а то три дня на воде и вине, почти ничего не ел.

— Ты как? — спросила она тихо.

Ри открыл глаза, проморгался и как-то растерянно огляделся, приподнявшись на локтях.

— Долго я провалялся?

— Полегчало?

— Долго?! — грубее и настойчивее повторил Ри, что Гаро совсем не понравилось.

Она вскочила и раздраженная выбежала наружу. Ей вдруг стало грязно и противно на душе — обидно.

Колючий, влажный ветер с гор с яростью дикого зверя напал и отнял приютившееся в одежде с меховыми подкладками тепло, все до последней капли. Гаро обхватила себя руками, так и стояла, пошатываясь и закусив губы, и смотрела в ненавистную даль. Между рядами прижатой к земле виноградной лозы клочками к серым, безмолвным кускам камня лип снег. Пожухлая трава склонила стебли, дрожали кустики. Вершины затянуло такими тяжелыми и серыми, с сизыми переливами, тучами, что от одного только их вида прошибал озноб.

От горячих источников на самом краю долины, у обрыва, шло густое испарение и закрывало частично обзор на бесконечное плато у подножья Дургам.

Гаро не услышала, как сзади подошел Ри и набросил ей на плечи покрывало.

— Ты говорила, что нашла проход к цнои, — извиняющимся тоном пролепетал выздоровевший.

— Разве говорила? — Гаро безразлично пожала плечами.

— Ну прости, я сам не свой!

— За Сашкой будешь убирать сам. — «Твои извинения пока что приняты». — И никаких «по очереди»!

Ныряльщица резко развернулась и, не удостоив Ри даже взглядом, торопливо вернулась в теплую пещеру Ангимара.

* * *

На следующий день Ри уже твердо стоял на ногах, и они договорились идти к цнои за ответами.

Вход на таинственную тропу, ведущую, по заверению старика-отшельника, прямо к горным цнои, оказался низкой и узкой трещиной в основании скалы, спрятанной за кустом с жесткими, красноватыми листьями. Ри даже засомневался: правильный ли это путь, потому что иначе, как ползком, туда было не пролезть.

Проталкивая перед собой палку с просмоленной паклей, которую намеревался использовать в качестве факела, и котомку с водой и каргами для выбивания искры, Ри полез первым.

Он все еще чувствовал вину за то, что накричал на Гаро, когда очнулся после болезни. Но страх того, что он мог пропустить что-то важное, выбил его из колеи. Дни и ночи перед тем, как его неожиданно свалил недуг, в Ри боролись долг и зов сердца: словно взбалмошный ребенок и разгневанный родитель, они изнуряли друг друга, не уступая и не сдаваясь. Эта внутренняя борьба изматывала и обостряла ощущение того, что он что-то упускает.

К цнои он хотел попасть не меньше Гаро, но у Ри были личные надежды. Он полагал, что цнои помогут восстановить нити сущих, вернуть покой в душу.

Узкий лаз быстро закончился, и Ри смог встать во весь рост и зажечь факел. Он помог подняться Гаро и огляделся: из пещеры, в которой едва умещались двое, вели четыре выдолбленных вручную прохода высотой в половину среднего роста, а по ширине — как раз, чтобы пролез один человек.

— Как тут умещался Ангимар — не представляю, — поделился сомнением Ри.

Гаро отряхнулась.

— Куда нам?

Ри ощупал стены каждого из четырех лазов в поисках метки и, когда наткнулся на выцарапанные полоски, махнул рукой.

— Сюда.

Проход оканчивался небольшим помещением, из которого снова вели несколько лазов или расщелин. Лабиринт. Масштаб проделанной работы поражал. Насколько глубоко вели ложные ходы, Ри даже предположить боялся, а проверять как-то не хотелось.

Чем дальше они углублялись, тем труднее становилось дышать. От мысли, что они могут застрять тут, бросало в дрожь. Толща горной породы, окружающая их со всех сторон, давила, превращая путников в ничтожества, пылинки бытия.

Что испытывала Гаро, Ри только догадывался: наверно, примерно то же самое, и он решил разбавить тяготящее молчание разговором.

— Каково это? — спросил Ри в очередной пещерке, где дышалось чуть легче. — На что похоже?

— О чем ты? — не поняла ныряльщица. Она присела на камень и достала попить воды.