Тишина камней

— Ну что ж, друзья! — громогласно объявил командир. — Идем же и заберем мелин! Мы заслужили это!

— Да! — ответили дружно охотники, и всеобщее боевое настроение передалось даже Ри.

Но именно в этот момент волнение наряду с таким мандражом, который он не испытывал даже в ночь нападения на Энфис, пронзило его с головы до ног предчувствием неизбежных перемен. Уверенность в том, что он не останется прежним, если войдет в Гиз-Годолл, сковывала все крепче по мере приближения к колючим зарослям леса.

Небо светлело. Подлесок, а лучше сказать покров ощетинившегося злобой кустарника, скрежетал сухими шипами. Сосны с серыми безжизненными стволами устремились ввысь и смыкались над головой такой плотной шапкой, что охотники, ступив на лесную тропу, сразу же окунулись в угрюмые сумерки, заполненные вязкой тишиной.

Многие деревья словно приподнимались над землей, выставляя напоказ извивающиеся корни. Темно-зеленый, почти черный вьюн властвовал на поверхности, покрывая сплошной, зловещей пеленой землю, и опутывал стволы мнимым бархатом красоты. С нижних сучков свисал прядями красный мох.

Первым шел нюхач Матаара. Сжимая в правой руке топор с длинной рукояткой и прямым широким лезвием, левую он держал наготове для сигнала товарищам. На спине Мата был закреплен круглый щит, содержащий переплетение гвиртовых полос и расшитый медной проволокой. За ним следовал Кос с коротким мечом и узким щитом, расширенным в месте крепления к руке, сужающийся сверху и снизу в заостренные лезвия. Его броня выпирала буграми, закрывая всю спину. Инзима был облачен в легкий кожаный камзол с почти незаметными пластинами, украшенный узорами изумрудной нитью, в руках — два изогнутых длинных ножа, похожих на кукри, но с более широким лезвием, усиленным гвиртовым сплавом. Ло шла налегке, будто ее эта охота вовсе и не касалась. Но Ри видел, когда охотники готовились, как она прятала в снаряжение острые металлические предметы, похожие на ножи без рукояток. Много таких штук. Сам он напялил все, что было, а ремень затянул поверх плаща.

Да, Рийя шел замыкающим и догадывался почему. Им легче пожертвовать в случае неожиданной атаки с тыла. Ощущение приближающегося боя крепло, обретало плоть, но именно поэтому Ри и смог с ним справиться. Он ясно вспомнил тот ужас, что сковал тело во время пожара в обители — страх за свою жизнь. И вот теперь он снова трясся, как последняя бесхребетная тварь. Но это не было тем же самым страхом. Он точно знал, что способен справиться. Он обязан.

Серые, тонкие, истерзанные древесными язвами стволы склонялись над еле различимой тропой. И чем выше поднималось солнце, тем гуще становился лес: тьма прорисовывалась, заполнялась листвой с красноватым отливом, кустарниками, припорошенными мелкой ягодой, шевелящимися муравейниками.

Иногда приходилось продираться через упавшие деревья, сучья цеплялись, норовя выцарапать глаза. Кислый запах прелого перегноя преобладал над другими лесными ароматами. Частенько Мат останавливался и принюхивался к тропе, опустившись на четвереньки. Никто не смел его торопить.

Сверху протяжно каркнула и вспорхнула большая птица, осыпав путников дождем из покрытой мхом сухой хвои, коры и перьев.

Старались продвигаться так, чтобы звуки и голоса Гиз-Годолла заглушали их собственные шаги, но постепенно лес утихал. Ри старался не спускать глаз с затылка Ло. Кос предупреждал: не терять из вида друг друга. Может быть, еще рано. Еще не дошли до места, но время в этом лесу странно растягивалось.

Ри не смог вспомнить, как давно они зашли в Гиз-Годолл. Он гнал прочь облепляющее и угнетающее ощущение величия этого места, старался не смотреть в бесконечную высь, не любоваться причудливыми узорами короедов-художников, коими были испещрены голые, сухие стволы сосен. Он и не подозревал, что подобное чувство возникает лишь здесь у каждого, кто посетил это проклятое место.

Матаара поднял вверх свободную руку, призывая к вниманию. Все остановились, присев. Сзади хрустнула ветка. Ри оглянулся и поймал себя на мысли, что даже если в нескольких шагах от него прячется враг, замаскированный ветками, он бы его не приметил, настолько плотные заросли окружали охотников. Сердце заухало. Уши заложило неприятным звоном. Но больше никаких звуков, кроме далекого чириканья и посвистывания птиц. Слишком далекого. А в остальном вполне осязаемое безмолвие и оторванность от всего настоящего, — они касалась щеки, цеплялись за щетину. Больно.

Повернувшись обратно, Ри обнаружил, что сидит на корточках один — ни спины Ло, ни чьей-либо еще. Даже тропы не было и в помине.

Как и страха.

Как и уверенности в сопричастности к происходящему.

До ужаса хотелось пить. Жажда раздирала горло.

Раздался хриплый бас за спиной. Слова сквозь зубы, полушепотом:

— Вставляешь хвою в веник, и в парной такой дух — просто тоска.

Ри словно облили холодным воздухом. Он резко развернулся, рука юркнула под холщовую накидку и нащупала жесткое древко рукояти кинжала. Вид неряшливого незнакомца, прислонившегося к мощному стволу совсем близко, приковал его застывший взор.