Титаны психиатрии XX столетия

В 1941 году издатель Ф. Шпрингер предложил К. Ясперсу переработать его знаменитый учебник «Общая психопатология» и выпустить новое, уже четвертое, его издание. Работа над обновленным переизданием «Общей психопатологии» была закончена в 1942 году. Однако из-за нацистского запрета на публикацию любых трудов К. Ясперса, не только философских, книга смогла увидеть свет только в 1946 году, после падения нацистского режима – несмотря на то, что это труд по психиатрии, а не по философии и в нем не могло быть ничего «идеологически вредного» для нацизма.

В этом доме в Геидельберге Карл Ясперс прожил с 1923 по 1948 год (фото из личного архива П.В. Морозова)

В том же 1942 году нацистское правительство разрешило К. Ясперсу выезд на эмиграцию в Швейцарию, но только одному, без жены. Согласно условиям эмиграции, которые нацисты предъявили К. Ясперсу, его жена должна была остаться в Германии. Философ отказался принять эти условия и решил остаться в Германии с любимой женой, несмотря на все трудности и опасности. Оба они – и Карл, и Гертруда – решили, что в случае ареста совершат самоубийство.

В 1945 году надежный источник в гестапо сообщил К. Ясперсу и его жене, что их арест и депортация в концлагерь – «дело уже решенное» и что даже назначена дата этого события, 14 апреля. Однако гнусным планам нацистов не суждено было сбыться: в начале апреля 1945 года, еще до намеченной нацистами даты, в Гейдельберг, наконец, вошли войска союзников-американцев.

В конце Второй мировой войны и сразу после нее К. Ясперс стал первым среди тех лучших представителей немецкой интеллигенции, которые подняли вопрос о коллективной вине и коллективной ответственности немецкого народа за все преступления нацистского режима – если не за активное сотрудничество или поддержку нацизма, то за безразличие к творившемуся беззаконию и произволу, за гражданскую пассивность, равнодушие и конформизм или за недостаточно активный протест, за то, что не сумели донести свою позицию и быть услышанными и понятыми соотечественниками. По его мысли, в случившемся виновны все, хотя и в разной степени.

К. Ясперс выразил эту мысль следующим образом: «Когда наших собратьев-евреев перевозили [в лагеря уничтожения], мы не выходили на улицу, мы не кричали… Мы также были бы уничтожены, но каким-то неудовлетворительным образом, потому что это было бы бесполезно, это не произвело бы никакого впечатления или не имело никакого смысла. Тот факт, что мы все еще живы, – это наша вина!»

Далее К. Ясперс, формулируя тезис о коллективной вине и коллективной ответственности немецкого народа за случившееся и о необходимости общенационального покаяния, писал: «Мы жили в государстве, которое совершило эти преступления. Конечно, мы не виновны в моральном или уголовном смысле. Но потому, что мы жили в этом государстве, и как его граждане, мы не можем отделиться от него. Это означает: в новом государстве мы несем ответственность за то, что было сделано предыдущим преступным государством. Мы должны нести последствия. Это означает политическую ответственность…» [Jaspers, 1969].

Послевоенные годы

В 1945 году, после разгрома нацистской Германии войсками антигитлеровской коалиции и ликвидации нацистского режима, выяснилось, что К. Ясперс принадлежит к числу немногих немецких интеллектуалов, кто не только не запятнал себя сотрудничеством с нацистами, но кого нельзя было упрекнуть даже в обывательском конформизме, в «непротивлении злу», в пассивной гражданской позиции. Резко антифашистская позиция К. Ясперса привела к тому, что после 1945 года его стали считать одним из виднейших деятелей германского интеллектуального Сопротивления нацизму. Это интеллектуальное Сопротивление нацизму признавалось не менее важным для общей победы, чем сопротивление с оружием в руках.