Ткань Ишанкара

– Вы солгали, сэр. А Ксандер сказал правду, только она была слишком страшной, слишком сложной, чтобы ее могла понять и принять четырнадцатилетняя девочка. Но теперь я точно знаю, что на самом деле единственное наше предназначение – это убивать. Ничто не может принести нам такого удовлетворения, как отнятая чужая жизнь. Мы существуем за счет смертей, страха и горя. Они нужны нам, как воздух нужен нашим телам. А ишанкарская доктрина сглаживает все это, если не сказать, что выворачивает наизнанку, подменяя зло добром. У нас ведь все не то, чем кажется. И поэтому нас все так ненавидят.

– Кхасси, – Йен вздохнул. – Послушай меня внимательно. Даже если ты сейчас не поймешь того, что я скажу, у тебя будет время обдумать это позже, – он помолчал, собираясь с мыслями, и продолжил. – Ты прошла через то, через что не должен проходить никто ни в этом мире, ни в каком-то другом. Это как пройти сквозь ад. Ты насмотрелась там на всякие ужасы, ты сама творила ужасные вещи, и теперь везде видишь тот же самый мрак. Но если убрать эмоции, то придется признать, что ничего нового о себе ты не узнала, так что твои слова про то, что существование некромантов держится на чужих страданиях, справедливы. Я с первых дней говорил тебе, что некроманты – не самые лучшие божьи создания, но раз Господь сотворил нас, значит, мы для чего-то нужны. Ишанкарская доктрина относительно смысла и целей некромантии и правда очень отличается от учения Дрездена, Монсальвата и прочих толкований того, чего никто из нас по-настоящему понять не способен. Но наша попытка осмысления того, зачем мы нужны вселенной именно такими – ужасными, живущими чужими страданиями существами, – не подмена зла добром, и она отражает божий замысел на наш счет точнее, чем все дрезденские и монсальватские страшилки про некромантов-убийц. Я уверен в этом настолько твердо, что могу, не кривя душой, уверять в этом и тебя, а ты – мое продолжение и моя жизнь, Кхасси. Я никогда не лгал тебе о нашей сути, и никогда не лгал о нашем предназначении, так что тебе придется еще раз принять ту истину, что Некроманты Ишанкара – не посланники смерти, а стражи жизни. Это наше кредо, так было и так будет, пока стоит Ишанкар.

Тайра не ответила. Йен поцеловал ее в лоб, снова прижал к себе и еще какое-то время держал ее возле сердца, осторожно и незаметно вливая в нее свою жизненную силу, потом вернул на подушку, отключил первую капельницу и поставил вторую.

– Тебе надо сменить бинты, Кхасси. Эти насквозь мокрые.

– Откуда во мне столько крови?

– Морис постарался, – слабо улыбнулся Йен. – Хоть какая-то он него польза. Он должен был меня сменить, но теперь пусть сидит дома. Я схожу на пост, чтобы взять перевязку. Только не уходи. Обещаешь?

– Обещаю, – Тайра кивнула.

Когда сэр хет Хоофт скрылся за дверью, Тайра дотянулась до его мобильника на тумбочке возле своей кровати и вызвала Гиварша.

– Н-ну? – небрежно отозвался тот.

– Морис, – тихонько позвала Тайра.

Гиварш не ответил. Он явно ожидал услышать ’т Хоофта.

– Морис, это я…

– Мать твою! – выругался Гиварш и сбросил звонок.

Через пять секунд он влетел в палату и бросился к ее кровати.

– Кхасси! Вернулась!

Он подхватил ее, как игрушку, и закружил по комнате. Игла выскользнула из вены и раскачивалась на пластиковой трубке в сантиметре от пола.

– Мы тут чуть с ума все не сошли! – Морис смотрел ей в глаза. – Поверить не могу! Тридцать четыре дня! Тебя не было тридцать четыре дня! Ты представляешь, что тут с нами было?! Ненавижу тебя, чертова нечисть!

– И я тебя люблю, – улыбнулась Тайра.

Морис вернул ее на кровать, бросил взгляд на окровавленные простыни и перестал улыбаться.

– Сладкая моя, – он поцеловал ее пальцы, – я правда чуть не спятил. Маленькая моя… Где этот урод? – Гиварш оглянулся в поисках ’т Хоофта. – Почему сразу не позвонил?

– Сейчас придет, он за бинтами пошел. Ты его сменишь?

– Так и было задумано.

– Он собирается тебя обратно отослать, но ему надо выспаться. Он на себя не похож и пахнет табаком.

– Потому что дымит как паровоз!

– Отправь его домой, ладно? Я теперь точно никуда не уйду.

– Как скажешь, моя сладкая. Заодно посмотрим еще раз на твою спину, – он нахмурился, но через секунду снова радостно оскалил клыки. – Господи, Кхасси, как я соскучился! Вот уж не думал, что буду так скучать по какой-то отвратительной девчонке!

– Вот уж не думала, что первый, кому я позвоню, будет старый кровосос.

– Я не старый, я древний, – поправил Гиварш.

’Т Хоофт молча подошел к Морису и остановился позади, и от него веяло недовольством и раздражением.

– А-а, это ты, – как бы случайно заметил его Гиварш. – Чего вернулся? Иди, давай, домой, а то жена уйдет к другому.

– Тебя кто звал? – строго спросил Йен.

– Ой, испугал! – Гиварш картинно выставил руки перед собой и попятился от ’т Хоофта назад. – Она не твоя собственность! Ревнуешь, Йен?

– Ревную, – признался маг. – Ты не ответил.

– Это я ему позвонила, сэр, – защитила Мориса Тайра. – Вам надо отдохнуть. На вас смотреть больно, вам надо выспаться. Правда, сэр. Я никуда не денусь.

– Быстро же я тебе надоел, – грустно сказал ’т Хоофт.