Тьма и золото полуночи

Я знаю, что он прав, и ненавижу его за это. Олли бы не сдался на моем месте. Но я должна думать не только о нем. Каждый момент задержки здесь подвергает опасности всех остальных. И вопреки своему желанию я киваю. Мы разворачиваемся и бежим к бреши со всех ног, насколько позволяют силы.

– Справа! – кричит вдруг леди Каур.

С десяток теней вырастает из тумана. Это рыцари-мутанты, и среди них Эллен; каким-то образом они перенеслись в другое место. Они намерены отрезать нас от выхода. Самсон кладет на лук стрелу, но ее вырывает из его руки одна из змей. Один из рыцарей Корнуолла, что пошел с нами, рубит мечом одну из тварей, но та вырывает меч, а заодно и отрывает рыцарю руку.

Эллен движется ко мне, змеи мечутся в разные стороны, расчищая ей путь. Брешь закрывается, как молния с двумя застежками, с обоих концов. А мы не на той стороне.

– Бегом! – кричу я остальным, подталкивая их вперед.

Найамх задерживается лишь для того, чтобы метнуть одно из своих колес в ближайшего мутанта. Цель поражена: колесо врезается в гущу змей, но на их месте выскакивают другие, сверкая фиолетовыми Иммралами.

Однако они отвлеклись достаточно, чтобы рыцари проскользнули мимо мутантов и бросились к бреши. Я несусь за ними, вот только то тело, что прежде было Эллен Кассел, встает у меня на пути.

Я отбиваюсь скимитаром от змей, которые тянутся от нее, пробиваюсь к закрывающейся бреши. Но все равно я не уверена, что доберусь до нее вовремя. Рядом уже другие змееподобные рыцари, и все спешат ко мне.

Я отгоняю одного, другого, третьего, и тут одна из шипастых веревок хлещет меня по лодыжке.

– Скорее, Ферн! – кричит Наташа.

Я хромаю вперед, стараясь не обращать внимания на боль в ноге. Брешь уже почти закрылась. Я не доберусь. Я стану одной из таких вот колючих тварей, мой ум наполнится шипами, и мы вместе с Олли поможем Мидрауту достичь его грандиозной цели…

Из-за бреши до меня доносится крик ярости и отчаяния, и следующее, что я осознаю, – это появление Самсона. Он протискивается сквозь щель. Брешь пытается поглотить его, но он действует быстро, одна его рука тянется ко мне, другая отталкивает край бреши, нечеловеческой силой воли мешая ей закрыться.

– Держу тебя, – говорит он, заглядывая мне в глаза. – Бежим, Ферн, я тебя держу.

Тут я ощущаю новый удар щупальца, на этот раз по талии. Змея пытается оттащить меня назад, но я не отвожу взгляда от Самсона. Брешь борется с ним, желая закрыться, а его рука напрягается под давлением. Я тянусь к нему. Я намерена это сделать.

И тут сила, куда сильнее той, какую я когда-либо испытывала, обхватывает мою талию и руки, тащит назад в серое ничто. Самсон выкрикивает мое имя, но его голос так далек… и я не могу дотянуться до него. А потом брешь его поглощает и он исчезает.

Серость душит меня. Новые змеи, утыканные колючками, обвиваются вокруг моего тела, вертя меня так и эдак, терзая уколами. Пыточная колыбель. Эллен Кассел, с торчащими из рук шипами, с волосами горгоны Медузы, с глазами, превратившимися в массу живых веревок, уносит меня в глубину этого нового промежуточного мира.

– Эллен, – шепчу я сквозь приступы боли, – Эллен, это я, Ферн! Дочь Уны…

Она не реагирует, хотя какой вообще реакции я ожидала? Внутри этого тела просто не могло остаться ничего от прежней Эллен, не могло, если Мидраут обрабатывал ее с тех самых пор, как ее изгнали из Аннуна.

То ли мгновенно, то ли через вечность мы входим в новое серое пространство. Я это понимаю не потому, что изменился ландшафт, а по движению в воздухе и тому, как перемещаются рыцари-змеи. Веревки сжимаются, словно их втягивает в некий туннель. Воздух становится более душным.

Эллен останавливается и прижимает меня к какой-то жесткой невидимой поверхности. Я верчусь в веревках, что стягивают меня, но от этого шипы лишь глубже впиваются в мое тело. Я вдруг перестаю понимать, зачем я им сопротивляюсь. Есть ли в том какая-то нужда? Это же все игра.

Мм… Кто-то рядом издает приглушенный звук, словно пребывая в дурном сне. Звук мне знаком. Я сквозь туман безразличия заставляю себя поискать взглядом его источник.

Неподалеку, точно так же приколотые другими змеями, два человека. Одна из них – Амина. Второй – Олли. И из его спины тянутся змеи.

– Нет, – шепчу я, – только не они!

Я смотрю на Эллен, молясь о том, чтобы в этой оболочке осталось хоть что-то от маминой подруги.

– Пожалуйста, – умоляю я, – только не он! Только не он!

Эллен никак не реагирует. Вместо этого она поднимает одну из своих рук и, прежде чем я успеваю сказать что-нибудь еще, с силой опускает ее на мою голову. И становится темно.

20

Я просыпаюсь в своей постели, в голове у меня туман, простыни промокли от пота. В моей руке зеркало, хотя я не понимаю почему. Ох, ладно, это вряд ли что-то значит. Я должна собраться в школу. Я накладываю косметику, стараясь скрыть каждый дюйм шрама от ожога. Важно выглядеть хорошо. Выглядеть как достойная особа, которая готова стать полезной частью общества.