Тьма и золото полуночи

– А что мы им скажем?

– Ох, что-нибудь! – беспечно отмахнулась Эллен. – Ты же знаешь, я умею выдумывать предлоги для тебя.

Уна обняла подругу и поспешила в конюшню. Вскочив в седло, она погнала арабского скакуна через подъемный мост, прочь от удивленного крика Лайонела. Харкеры, без сомнения, скажут лорду Ричардсу, что она снова устраивает неприятности, – но Уне было все равно. Расправа придет потом. А прямо сейчас ей нужен был воздух.

Тависток-сквер находился совсем недалеко к северу от Тинтагеля, хотя Уне пришлось взять немного в сторону, чтобы избежать столкновения с патрулем гэвейнов. Последнее, чего ей хотелось бы, так это отвечать на вопросы их капитана Себастьяна Мидраута – или чтобы он сунулся к ней в голову и обнаружил ее горе. Уна не была уверена, что он не воспользуется этим к своей выгоде, пусть даже сделает это тайком.

Эллен не сказала подруге, где найти неконтролируемый портал, но Уне и не понадобились указания, когда она очутилась на площади. Это должно быть что-то круглое, так всегда бывало. И вот: урна для мусора, стоявшая рядом с одной из скамей в маленьком садике, пульсировала голубым. Она спрыгнула со спины Аэтона и удостоверилась, что ворота сада закрыты. Можно надеяться, что Аэтон будет просто пастись на траве – здесь ее достаточно, в конце-то концов, – но он был известен склонностью к бродяжничеству. Уна предполагала, что в том-то и причина того, что они так подходили друг другу, – в обоих жил авантюрный дух.

Уне на мгновение захотелось проверить, не пройдет ли он через портал вместе с ней, но нет, это она должна сделать одна. В последнюю минуту она сбросила с себя рыцарскую тунику и запихнула ее под живую изгородь. Этой ночью она не хотела чувствовать себя таном. Уна вообще не хотела быть собой, так что простая блузка, которая была у нее под туникой, так непохожая на то, что она обычно носила в Итхре, казалась подходящей для анонимности.

И все же Уна ощутила холодок неуверенности, подойдя к порталу. Он был бесконтрольный и мог завести ее куда угодно. Даже в космос или в центр каких-нибудь военных действий. Спохватившись, она достала из кустов пояс и нож и надела пояс поверх блузки. Не стоит быть уж совсем не готовой…

Уна всмотрелась в урну. В Итхре она была бы забита яблочными огрызками и пакетами с собачьим дерьмом. Здесь же ее наполнял неяркий голубой свет – туннель, приглашающий ее войти. Она приняла приглашение, забравшись в урну ногами вперед.

Ее поглотил свет, потянул, крутя и переворачивая, а потом выбросил на влажную траву рядом со стремительной рекой. Уна поспешила подняться на ноги, пока ее попа не слишком промокла, и огляделась. Она оказалась в густом лесу, среди шотландских сосен, а воздух был плотным после грозы. Дождь не шел, но лицо Уны все равно покрылось прохладной влагой. С ветвей вокруг доносилось карканье и щебетание, и Уна вполне могла вообразить, что деревья здесь живые.

Здесь было идеально.

Поначалу Уна думала, что она тут одна. Но когда немного освоилась с окружением, то услышала дальше, вниз по реке, посторонний звук. Держа руку на ноже, висящем на поясе, Уна осторожно пошла вдоль берега, всматриваясь сквозь листву.

У воды стоял на коленях какой-то мужчина. У него были длинные волосы, собранные в небрежный узел, подстриженная бородка и руки мастерового. Он наклонился над огромным лососем, и голубой свет вокруг него говорил о том, что все это – сон. Мужчина осторожно вытаскивал крючок изо рта рыбины, и на мгновение Уне подумалось, что он собирается выпотрошить лосося.

Движение на другой стороне реки привлекло ее внимание: огромный коричневый медведь, тоже сон, появился из зарослей. Он заметил человека и осторожно шагнул в реку. Мужчина его увидел, лишь когда тот был уж в нескольких футах от него. Медведь смотрел на рыбу, что билась в сильных руках человека.

Уна тихонько переместилась, чтобы вмешаться, если медведь нападет.

Но мужчина, все так же неторопливо, опустил лосося обратно в воду, и тот взмахнул хвостом, а потом подпрыгнул над водой.

– Идиот, – прошептала Уна.

Теперь медведь займется человеком. Но мужчина лишь прижал руку к груди и поклонился. Медведь ответил поклоном. Уна наблюдала за тем, как мужчина стал царапать собственную грудь, погружая пальцы между ребрами. И вот он медленно вытащил наружу что-то алое и пульсирующее. Кусочек своего собственного сердца. Человек протянул его медведю, а тот взял с бесконечной осторожностью и побрел назад через реку, чтобы съесть дар украдкой.

Уна смотрела на все это с разинутым ртом, а мужчина, который не стал приносить в жертву воображаемую рыбу, но отдал часть самого себя, собрал рыболовные принадлежности и пошел вверх по склону, прочь от реки. Уна последовала за ним. Она просто не могла не пойти, увидев такое. Этот человек поймал ее на крючок куда более крепкий, чем любой рыболовный. На следующее утро, вернувшись в Итхр, она порвала со своим приятелем и впервые за несколько месяцев сделала запись в своей рыцарской книге.