43
Я заставила себя пока что загнать в глубину ума то, что я узнала о маме, хотя и ощущала, что оно меня тревожит, как расшатавшийся зуб. Но это слегка отвлекало от открытой раны, все еще кровоточившей от потери лорда Элленби, и моих страхов за безопасность Чарли. В Аннуне таны реагировали двояко: кто-то буквально разваливался, а кто-то с отчаянным упорством брался за дело. Многие на следующую ночь не вернулись в Тинтагель, сбежав от страха. Одна из неявившихся – Чарли. Должно быть, Мидраут нашел ее портал. Я невольно представляю, какую месть может Мидраут обрушить на дочь, восставшую против него, но я сейчас слишком мало могу для нее сделать. И даже понимая, что это чудовищно несправедливо, я злюсь на Чарли из-за того, что она не настолько сильна, чтобы сбежать от него в Итхре или найти способ вернуться в Тинтагель в Аннуне. Лорд Элленби заслуживает большего, пусть даже его и разочаровали бы мои мысли.
Остальные лорды, леди и сеньоры собирают срочное совещание вместе с командирами лоре Тинтагеля. Мы с Олли в эту ночь патрулируем, а Самсон, как капитан рыцарей, идет на собрание. Когда мы возвращаемся, перед кабинетом лорда Элленби собралась группа танов, ожидая объявления, кто будет новым главой. Я к ним не присоединяюсь – я возвращаюсь в рыцарский зал, чтобы там дожидаться новостей. Многие из наших танов желают, чтобы лорда Элленби заменил Самсон, пусть даже он станет самым молодым главой танов за всю историю Аннуна. Я пока не могу понять, что буду чувствовать, если его изберут. Гордость, конечно, но и тревогу – я же видела, что сделала с лордом Элленби тяжесть ответственности за сотни жизней. Но пока что Самсон не Элленби – он-то знал, что может сделать такая ноша с человеком, которого я люблю. Я довольно эгоистично гадаю, хватит ли у меня способностей помочь ему пройти через это. Но я должна буду, если хочу, чтобы мы выжили.
Несколько рыцарей вместе со мной ждут вестей, но мы почти не общаемся. Вообще-то, я еще ни с кем не разговаривала, вернувшись в Аннун: мы все замкнулись в своем горе. Когда Найамх шутит насчет того, что лучше бы выбрали кого-нибудь старого, тогда у нее самой появится шанс стать главой Тинтагеля до того, как ей стукнет сорок, Наташа огрызается на нее, называя бесчувственной. Они давно уже стали настолько неразлучны, что этот взрыв ошеломляет.
– Извини, – бормочет Наташа после недолгой паузы. – Я просто не могу… – Она умолкает.
– Ох, подруга, – качает головой Найамх, поглаживая ее по спине. – Мне не следовало так шутить. Уж слишком скоро… Извини.
Я упорно смотрю на дверь, пока наконец ее не открывает Самсон, выглядит он куда более усталым, чем когда-либо прежде.
– Это Майси, – сообщает он всем и сжимает мою протянутую руку. – Майси – новый руководитель.
Реакция на весть смешанная, но потом, когда все остальные уже вернулись в Итхр, я задерживаю Самсона.
– Ты разочарован? – спрашиваю я его.
– Нет, – отвечает он. – Я хочу быть здесь главой, пойми меня правильно. Но не сейчас и не так.
В первый раз за эту ночь он пристально смотрит на меня:
– Я хочу видеться с тобой снова, в Итхре, постоянно. Хочу сделать наши отношения реальными. Действительно реальными.
Я киваю и прислоняюсь к нему:
– Я тоже. Но не сейчас.
– А когда? У нас может оставаться совсем немного времени.
Мы оба улыбаемся, оба помним, что именно Самсон убеждал в этом меня всего несколько недель назад.
– Скоро. На похоронах, – говорю я.
Я больше не хожу в школу. И то, что никого особо не беспокоит мое отсутствие, значит, что у меня масса свободного времени, чтобы организовать похороны лорда Элленби. Я начинаю понемногу сообщать некоторым танам, что в Итхре лорд Элленби был бездомным. У меня чувство, что я предаю его доверие, но сейчас куда важнее, чтобы люди, его любившие, могли с ним попрощаться. Думаю, он бы понял. Похороны – это для живых, а не для умерших. Мы с Олли складываем наши накопления, чтобы оплатить что-нибудь совсем простое, и, к чести Киерана, он тоже вкладывает свои запасы, несмотря на то что никогда не встречался с лордом Элленби.
– Эй, он был важен для вас, ребята. Парень явно заслужил достойные проводы, – говорит он, когда приходит, чтобы сообщить об этом.
– Ты самый лучший друг, – кивает Олли.
Киеран тайком бросает взгляд на Олли, и я вдруг понимаю, почему он это делает. И гадаю, не должна ли я предупредить его, что сердце Олли отдано другому, но потом решаю, что это не мое дело. Всем ясно, что Олли больше не интересуется Киераном, и от Киерана зависит, хочет ли он это понять или нет.
Кроме того, есть и более важное дело, требующее моего внимания.