Тьма в хрустальной туфельке

Пока Элеонора писала письма, она часто вспоминала Лею. Трудно было не вспомнить. Если бы всё случилось иначе, это Элеонора сейчас могла копошиться на улице, а Лея спала бы в чистой тёплой постели. Но девушка поняла вдруг, что помочь Лее было намного легче, чем Ифе. Элеонора могла отыскать Лею, не чувствуя дыхания мистера Пембрука за спиной.

Воспользоваться желанием было нельзя. Их осталось слишком мало – всего три, считая то, которое она не должна была загадывать никогда. Вместо этого Элеонора написала в работные дома. Может быть, Лея уже успела родить, и, конечно же, заботясь о ребёнке, ей нужно было поехать туда. Сердце Элеоноры сжалось при мысли о том, что Лея могла оказаться в таком месте.

Элеонора ущипнула себя за переносицу. Ощущение было странным. Она намазала руки медвежьим жиром, чтобы кожа стала мягкой и упругой, но переборщила, и пальцы то и дело выскальзывали из перчаток. Если двигать руками слишком быстро, в итоге в ладони у неё окажется жирный комок ткани.

Во входную дверь постучали.

Чарльз! Наконец-то он здесь. Элеонора никогда в нём не сомневалась. День святого Валентина уже совсем скоро – и, конечно же, он вспомнил о ней. Девушка посмотрела на своё платье – ох, почему же она не надела что-нибудь получше! – и похлопала по юбкам, разглаживая складки. Сорвав перчатки, она сунула их под подушку и вытерла жир с рук. Нельзя, чтоб её видели в перчатках в закрытом помещении – иначе что подумает Чарльз? Что же она скажет ему? И что он сделает?

Бесси открыла дверь и высунула нос на улицу:

– Миссис Флора Клири.

Все надежды угасли. Чарльз не приехал.

Элеонора скрыла разочарование и быстро покопалась в памяти. Спустя мгновение ужасающей пустоты она вспомнила… имя миссис Клири было в адресной книге миссис Пембрук. И более того – эта женщина жила поблизости. Чувства Элеоноры ожили. Это был её шанс помочь Ифе покинуть особняк Гранборо! Она не могла допускать грубых ошибок.

Миссис Клири была округлой яркой женщиной с седыми волосами и массой морщинок на лице. Она опиралась на трость с серебряным набалдашником. Чёрное выходное платье было оторочено мехом и перьями, что несколько портило облик благочестивой вдовы. Элеонора отчаянно пыталась вспомнить хоть что-нибудь, но не сумела.

– Подойдите, мисс Хартли, – протянула миссис Клири. – Дайте мне взглянуть на вас.

Элеонора сразу узнала акцент – ирландский. Внутри слабо затрепетало воспоминание: Элла сидела рядом с миссис Пембрук, пока та наливала чай. Наблюдала за миссис Пембрук, глядя на сапфировое кольцо, подмигивающее на пальце, ожидая момента, когда женщина попросит её передать чашку миссис Клири.

Улыбаясь, Элеонора подошла ближе:

– Какая радость снова увидеть вас, миссис Клири…

– Да-да. Ах, дайте же мне взглянуть на вас, милочка!

Элеонора закрыла рот, когда миссис Клири окинула оценивающим взглядом её лицо и платье. Такого она не помнила.

– Что ж, – сказала наконец миссис Клири, – не могу сказать, что удивлена. Я всегда знала, что вы вырастете настоящей красавицей. Конечно же, с этим могут быть сопряжены свои сложности, но я рада, что вы не забыли о скромности вашего положения.

Миссис Клири выжидающе посмотрела на неё, и Элеонора вздрогнула, приходя в себя.

– Рада слышать, что вы так думаете, – сказала девушка, жестом приглашая миссис Клири устроиться в лучшем кресле. – И позвольте мне выразить вам свои соболезнования. Если бы я знала, что вы в трауре…

Миссис Клири величаво кивнула:

– Очень любезно с вашей стороны, мисс Хартли, хоть и немного запоздало. Мой бедный Альфред скончался два года назад.

Элеонора покраснела.

– Мне очень жаль. Миссис Пембрук всегда так хорошо отзывалась о нём, – сказала она, не вспомнив ровным счётом ничего о мистере Клири.

– Ах, дорогая Эммелина, – лицо миссис Клири смягчилось. – Она была такой доброй, иначе бы не приняла вас. Вы были очень… трудным ребёнком. Носились по дому, визжа и огрызаясь на слуг. По крайней мере, так было в первый год нашего знакомства. И вы не произносили ни слова, даже когда с вами заговаривали.

Элеонора с трудом могла поверить в то, что услышала. Она никогда не вела себя так плохо! Девушка сдержанно кашлянула:

– Ну, я… прошу прощения за своё поведение в прошлом. Должна признаться, я этого не помню.

Миссис Клири фыркнула:

– Полагаю, это даже к лучшему. В конце концов, Эммелина научила вас манерам, и должна сказать, она проделала отличную работу. Никто из тех, кто бы увидел вас теперь, не поверил бы, что когда-то вы были настоящим ужасом.

Миссис Клири улыбалась, кажется, искренне полагая, что сделала Элеоноре комплимент. Девушка изо всех сил старалась, чтобы недоверие не отразилось на лице. В следующий миг улыбка миссис Клири истаяла, и Элеонора увидела, как воспоминания окутывают её, точно опавшие листья.

– Смею предполагать, так всё и было, – поспешно сказала девушка, чтобы отвлечь гостью. – Мне так не хватает её опеки в последние месяцы. Она была мне как мать… – Элеонора позволила голосу стихнуть и отвела взгляд, зная, что миссис Клири наблюдает за ней. – Я ужасно по ней скучаю.