Тьма в хрустальной туфельке

Элеонора сидела на мягком стуле у портного миссис Клири, борясь с желанием ущипнуть себя за переносицу. Магазин был забит полотнами прекрасной парчи, целыми рядами лент, а прилавки ломились от шёлка и атласа, окрашенного в соответствии с последними веяниями моды. Миссис Клири стояла у одного из прилавков, рассматривая образцы шёлка такого прекрасного качества, что он будто сиял. Хотя на Элеонору никто не смотрел, она старалась не выдать своей усталостью. Лицо уже болело от улыбки. Всё утро она была терпелива, тактична и полна энтузиазма, и такое безупречное поведение уже порядком утомляло. Но всё же это было необходимо.

«Только богатые могут позволить себе быть грубоватыми», – думала она, глядя на миссис Клири.

Они были уже очень далеко от грязи переулка Сент-Кристофер. Все пасхальные выходные Элеонора провела, силясь оттереть ощущение пребывания там со своей кожи. Она содрогнулась. Хорошо, что Леи там не оказалось, но, может, радоваться и не стоило. Сент-Кристофер был не настолько ужасным местом, как о нём писали в газетах. Были места и похуже, и туда могла попасть Лея.

Шорох юбок поблизости заставил Элеонору вздрогнуть. Перед ней стояла мисс Хилл.

– Вам нехорошо, мисс Хартли? – спросила она. – Прошу извинить, но вы немного бледны.

– Просто отвлеклась, – сказала Элеонора, не сводя глаз с миссис Клири. – Поиски моей подруги не слишком успешны.

Мисс Хилл грациозно села рядом:

– Мне очень жаль.

Элеонора уставилась на свои ладони.

– Вы когда-нибудь пытались отыскать старого друга?

Мисс Хилл грустно улыбнулась:

– Да. И я нашла её, но, боюсь, воссоединение произошло слишком поздно. До того как я приехала к миссис Клири, я вызвалась работать медсестрой в Крыму[38], и… – она осеклась.

– Мне очень жаль, – сказала Элеонора.

– Прошу, не беспокойтесь, мисс Хартли. Это, конечно, было печально, но теперь мне не о чем сожалеть. Миссис Клири приняла меня так, как не многие другие леди могли бы принять. Она может быть… требовательной, – её взгляд сделался многозначительным, – но очень щедра.

Миссис Клири подошла к ним. Стук её трости с серебряным набалдашником приглушали толстые ковры.

– Ну, посмотрите, сплетничают, словно старые куры, – сказала старушка. – А теперь, мисс Хартли, подойдите сюда. Здесь есть «полонез»[39], который вам подойдёт.

Вернув на место ослепительную улыбку, Элеонора последовала за миссис Клири к стенду. Ей пришлось побороть себя, чтобы не обернуться через плечо. «Она может быть… требовательной, но очень щедра». Почему мисс Хилл выразилась именно так? Неужели догадалась, что Элеонора терпела миссис Клири только ради денег? Даже на полпути через лавку Элеонора чувствовала, что мисс Хилл внимательно наблюдает за ней.

Что же компаньонка миссис Клири слышала об Элле?

Элеонора всегда старалась, чтобы миссис Клири не узнала о её прошлом, и чем дальше – тем становилось проще. Миссис Клири овдовела почти два с половиной года назад и почти не появлялась в высшем обществе, как ей и подобало. К тому же она была католичкой, что не слишком приветствовалось в высших кругах. Учитывая оба этих факта, миссис Клири почти ничего не знала о том, что на самом деле произошло в доме её старой подруги.

Каждый раз, получая следующее приглашение, Элеонора вздыхала с облегчением. Она собиралась добиться того, чтобы миссис Клири стала обожать её. Ничто не могло встать у неё на пути.

Девушка отпускала Бесси со строгими инструкциями вернуться в десять – нельзя было позволить служанке переговорить со слугами миссис Клири. Каждый раз на ужин Элеонора надевала платья, подаренные миссис Клири, фасон которых был чуть изменён согласно соображениям старушки насчёт того, что подобало носить молодым леди.

Миссис Клири давала советы, и некоторые из них Элеонора даже записывала, когда казалось, будто миссис Клири считает её недостаточно благодарной. К первой неделе апреля Элеонора заполнила целую тетрадь. Девушка сопровождала миссис Клири на ужины, помогала ей подниматься из кресла и садиться – и при этом непременно улыбалась. Она даже настояла на том, чтобы помогать мисс Хилл, и знала, что компаньонка миссис Клири была благодарна ей за передышки. Элеонора была послушна, невинна и внимательна – короче говоря, стала примерной дочерью.

Но всё это оказалось напрасно, потому что однажды, когда девушка вышла из гостиной ровно в десять вечера, она увидела, что мисс Хилл перешёптывалась о чём-то с Бесси. Завидев её, обе сразу же замолчали.

Как только за ними закрылась входная дверь, Элеонора повернулась к служанке:

– Что ты ей сказала?

– Ничего, мисс, – ухмыльнулась Бесси.

Когда на следующий день Элеонора позвонила в дверь дома миссис Клири, ответа не было. Она попробовала ещё раз на следующий день и в день после. И лишь когда лакей велел ей убираться прочь, она осознала правду.

Бесси рассказала мисс Хилл об особняке Гранборо, ну а мисс Хилл передала это миссис Клири.