То, что нас объединяет

– К твоему сведению, – заявила Хелен, – мне было шестнадцать, когда я впервые попробовала один из крепких напитков. И был это сидр, а вовсе не виски. Я продвинулась в этом направлении ближе к тридцати, когда встретилась с твоим отцом.

– Ну а я, судя по всему, лишь поддержала твою тягу к выпивке, – жизнерадостно заметила Элис, откручивая пробку. – В том смысле, что тебе пришлось самой воспитывать меня.

Хелен ощутила отзвук давней боли, с которой она боролась после смерти Кормака. Припомнила, с каким трудом преодолевала неприязнь к собственной дочери.

– Ты совсем не помнишь его, правда? – улыбнулась она. – Своего папу?

Покачав головой, Элис кинула в стаканы сахар.

– Нет. Я знаю, конечно, как он выглядел. По фотографиям. Но сама я не помню ровным счетом ничего – ни голоса, ни внешности.

Чайник вскипел, и Элис плеснула в виски горячей воды. Один стакан она придвинула к Хелен.

– Ну, за что будем пить?

– За тебя, – ответила Хелен, сжимая в руках благословенно горячий напиток. – За мою взрослую дочь.

– И за тебя, – тут же отреагировала Элис. – За то, что помогла мне повзрослеть.

Чокнувшись, они сделали по паре глотков. Закатное солнце озарило трубы на стенах, отчего те неожиданно засияли.

– А где Джеки?

– В гостях у знакомых.

Джеки давным-давно бросила развозить покупки. В эти дни она работала за стойкой небольшого ресторанчика, где практиковалось самообслуживание. Все, что не съедали клиенты, разрешалось забирать домой служащим. Это избавляет нас от необходимости готовить себе ужин, писала матери Элис. Теперь мы питаемся только здоровой пищей. Правда раз в неделю, когда нас тянет на фастфуд, заказываем себе что-нибудь вроде пиццы.

– По правде говоря, – Элис внимательно разглядывала свой стакан, – это я попросила Джеки уехать на вечерок.

Хелен невольно насторожилась. Что за этим последует?

– Дело в том… – Элис взглянула на мать, и та тут же принялась перебирать в уме всевозможные варианты. Элис беременна. Разве не так ведут себя девушки, когда не решаются сказать о своей беременности? А может, она эмигрирует в Австралию? Или больна? Больна чем-нибудь неизлечимым.

Огонь в горелке неожиданно щелкнул, заставив обеих оглянуться.

– Дело в том, – повторила Элис, – что я нашла новую работу. Устроилась туда неделю назад.

Мать с трудом подавила вздох облегчения.

– И что за работа?

– Я теперь художник-график в одном из дизайнерских агентств. Увидела в газете объявление и отправила резюме. Потом было собеседование, и меня сразу взяли. Платят там всего ничего, но работа мне очень нравится.

Не больна, не беременна, не уезжает из страны. Работает дизайнером, развивает свой талант. Хелен открыла было рот, чтобы заговорить, но Элис ее опередила.

– Из паба я так и не ушла. Это всего три вечера в неделю, а лишние деньги мне не помешают. Зато работа в агентстве носит постоянный характер – я хожу туда с понедельника по пятницу. Не исключено, что через полгода я получу повышение.

Новая работа с такой мизерной зарплатой, что Элис вынуждена и дальше разносить в пабе выпивку. Но девочка рада подвернувшейся возможности и ждет от матери одобрения.

– Прекрасные новости, – сказала Хелен. – Ты просто молодец! Я рада, что ты работаешь по специальности. Но ты мне не говорила, что подыскиваешь себе что-то новое.

– Что толку говорить об этом заранее? А вдруг у меня ничего бы не получилось? Ну а потом ты написала, что приезжаешь, и я решила рассказать тебе лично, – Элис широко улыбнулась. – Ма, это так здорово! Я работаю в паре с копирайтером. В студии вместе с нами находятся еще три группы. Ты даже не представляешь, как тепло меня там приняли!

Выглядела Элис моложе своих двадцати. Волнистые, чуть ниже плеч, волосы, изящные руки и ноги, серые, как у отца, глаза. Хелен и не заметила, как ее дочь превратилась в красивую молодую женщину.

– Это не все, – выудив из напитка ломтик лимона, Элис нацепила его на край стакана. – Мне надо сказать тебе еще кое-что.

Хелен вновь ощутила укол страха. Элис предпочла сообщить сначала хорошие новости, а неприятности оставила на потом.

Она взглянула матери в лицо.

– Ма, я… лесбиянка.

Ошеломленная Хелен уставилась на дочь. По правде говоря, это было последнее, что она ожидала услышать. Наконец она все-таки обрела голос.

– Ну… – начала она и тут же закашлялась – словечко невольно царапнуло ей горло.

Ее дочь – лесбиянка. Ей нравятся женщины. Не та новость, чтобы вызвать землетрясение.

– Ну что ж, ничего страшного, – произнесла она наконец. – Я-то боялась услышать, что ты беременна.

Элис непонимающе моргнула. Она по-прежнему смотрела на мать с тревогой.

– Шутка, – пояснила Хелен. – Все в порядке, я не намерена переживать из-за твоей ориентации.

– Серьезно? Так ты не против?

– Конечно, нет. Да мне вообще на это плевать, лишь бы ты была счастлива.

Глаза у Элис неожиданно наполнились слезами.