Тогда шла война...(СИ)

Наступила тишина. Но этот безмятежный отрезок времени не продлился долго. Вскоре у карцера собралось довольно большое скопление желающих взглянуть на химеру. В адрес Дисчарджера полетели оскорбительные выкрики и издёвки типа: «Эй, бестлинг, погоняйся за хвостом», «Дай лапу!», «А кто-нибудь видел, как он сливает отработку? Хех! Задрав серво, естественно», «Мерзкая тварь», «Ужасное существо»…

В это время мимо камеры проходил рядовой солдат, почти ещё юнлинг. Заметив его, один из мехов, стоящих возле клетки, смекнул, как им можно поразвлечься.

— Эй, спарк, — произнёс дес, хитро прищурив оптику и привлекая внимание мехлинга. — Подойди сюда, — он пригласительно махнул ему манипулятором. Мехлинг сконфузился, но противиться старшему по званию не посмел. Подойдя поближе к компании сплотившихся, он неуверенно встал перед оценивающими окулярами десептикона, ожидая, чего от него хотят.

— Зайди внутрь и покорми его, — приказным тоном проговорил десептикон, указательно ткнув пальцем в сторону сидящего около стены пленного. Юнглинг опешил. Послышался щелчок, и дверь в камеру открылась. Юнглинга без всяких объяснений просто насильно запихнули внутрь, бросив вслед электрошокер и кристаллик энергона. Солдатик стоял в ступоре, мелко подрагивая и не решаясь сдвинуться с места. Улыбчивые наблюдатели с интересом следили за этой картиной, подначивая недавнего спарклинга: «Давай. Чего стоишь? Не бойся! Он не кусается. Ну… Разве что манипулятор оттяпать может».

Пленный поднял мутный взгляд, начиная разглядывать мехлинга, и усмехнулся.

— Ишь, чего удумали, — тихо проговорил самурай, не поворачивая шлема в сторону кучки десептиконов и мельком оглядев оптикой испуганного мехлинга, вжавшегося в противоположную стену. — Что за представление вы здесь устроили? Вытащите спарка.

— А вот это тебя не касается! — презрительно выкрикнул один из конов, подобрав валявшийся на земле камень и со всей силы зашвырнул им в бота, попав точно в висок. Дисчарджера чуть откинуло в сторону, но он, не издав ни единого звука боли, спокойно повернул шлем с виднеющейся поблёскивающей струйкой небесно-голубой жидкости, стекающей ото лба и до конца подбородка.

— Ладно. Вытащите его кто-нибудь, — с безразличием произнёс какой-то кон в толпе, понимая, что желаемого шоу не будет, и махнув манипулятором в сторону зажавшегося спарклинга с испугом на фейсплейте. Вновь послышался щелчок, и мехлинга, небрежно схватив за плечо, выволокли из камеры и, толкнув вперёд, сказали: «Шагай, куда шёл». Солдатик неуверенно засеменил, спотыкаясь и неуверенно держась на своих двоих, удаляясь от скопления шутников.

Вскоре пространство вокруг угрюмого карцера вновь опустело. Бот остался наедине с собой. Что его тревожило сейчас? Трудно было сказать. Скорее всего, это было беспокойство за своих. Но больше всего его терзала всё же мысль, что он вновь находится всё в той же вонючей камере, в которой был сколько-то там астроциклов назад, терзаемый звериными повадками… и еще: где же сейчас Мэйнстрим? Оставшись в гордом одиночестве, он мог лишь предполагать, что же их может ожидать дальше.

Проходило время, брийм за бриймом, джоор за джоором. У бойца началось складываться впечатление, что проходили целые ротации. От нахлынувших ощущений в процессоре сами собой стали всплывать картинки и воспоминания. Перед оптикой возник образ компании, ютившейся под изолетиком в холодные часы дежурства…

***

— Эй, ребята. Представляете, через декацикл уже наступит лето. Чувствуете? — спросила заворожённая фем, взирая из-под изолетика на то, как быстро и незаметно для них, бойцов, изменяется окружающий мир. — А я и не заметила!

— Хм… Я ничего не чувствую, — с безразличием просипел закутавшийся в утеплитель светлый бот, высовывая оттуда лишь фейсплейт, холодными от накрывшего их муссона пальцами зажимая мундштук и мирно покуривая. — У меня сервоприводы только ноют от такой погоды.

— Да хватит тебе уже, — возмутилась ботка, вырывая из манипулятора изумившегося Рика тлеющую едким буро-серым дымком сигарету. — Дымишь просто не переставая. Это шлаково скажется на твоих вент-системах.

— Ну и ладно, — с кажущимся безразличием к своей потере проговорил мех, делая невозмутимый вид. — У меня еще есть.

«И в самом деле, Мэйнстрим, — с усмешкой на лице просигналил Грайдсворд резкими движениями кистей рук, блеснув отражением визора. — Не лишай бестлинга последней радости!»

— Да… Во мне говорят инстинкты бестикона, — с легкой обидой, закравшейся в его Искру, проговорил Дисчарджер, состроив упрекающее выражение лицевой и поворачиваясь к меху с татуировкой. — Но знаешь, в чём наше главное отличие?.. — он выдержал паузу, а затем просто встал и, не переводя на других взгляда, произнёс: — Ты и сам знаешь, — потом просто встал, развернулся и пошагал в глубь здания…

***