Токей Ито

– Красный Лис? Но в наших вигвамах Маттотаупа величал его своим братом.

– Да, все так.

Черноногий не решался задавать Токей Ито вопросы. Молча глядел он на своего брата.

– Я сын изменника, – медленно произнес вождь. – Маттотаупу обвиняли вовсе не напрасно.

Услышав эту весть, Черноногий какое-то время молчал.

– Твой отец не догадывался, что совершил предательство. Он был храбр и правдив. Наверное, его околдовали волшебными чарами.

– Да, теми чарами, что таятся на дне стакана священной воды; этой-то водой и опоил моего отца Красный Лис, перехитрив и опозорив великого, благородного воина. После его предательства к нам нагрянули бледнолицые. Они обманули, убили или изгнали мужчин дакота, их женщин и детей и в конце концов заперли нас в темнице, на клочке бесплодной земли. Я бежал оттуда с воинами Медвежьего племени. А Длинные Ножи гонятся за нами по пятам. Мы хотим уйти за Миссури.

– Тогда приходи в наши вигвамы; мой отец с радостью примет тебя. Да, именно так! – Горный Гром заговорил быстрее, и голос его выдавал теперь охватившее его волнение. – Возьми с собой наших женщин и детей, прошу тебя! Хорошо будет, если ты придешь к нам, ведь я… – Горный Гром осекся. – Я больше не могу вернуться к себе.

– Что случилось?

Черноногий не отвечал. Лицо его вновь ожесточилось, и он бросил взгляд на Четансапу.

Токей Ито тоже обернулся к своему воину:

– Ты возвратишь Горному Грому оружие?

Черный Сокол поднялся и направился к себе в вигвам за оружием, добытым в бою. Вернувшись, он сложил его у ног сиксика.

– Четансапа, сын Солнечного Дождя, просил меня сказать тебе, что хочет побрататься с тобой, – пояснил Токей Ито черноногому.

Сын вождя судорожным движением протянул было руку к оружию, которое утратил в бою, но тут же сжал пальцы, не посмев к нему притронуться.

– Наши враги близко, – продолжал Токей Ито, – и во главе их убийца Маттотаупы. Будем же опять побратимами?

– Да.

С этими словами сиксик не схватил, а поднял с земли оружие неторопливым, величественным жестом.

– Ты был прав, брат мой, когда сказал нашему шаману, что мы не должны вести междоусобные войны, хотя твоя смелость тогда едва не стоила тебе жизни.

– Хорошо, – заключил Токей Ито. – Топор войны зарыт, а трубка мира обойдет по очереди всех наших воинов. Черный Сокол одержал тройную победу. Он перехитрил Длинного Ножа Роуча, он показал мужчинам из племени черноногих, что воин из племени дакота умеет владеть оружием, а еще он теперь разделил мой образ мыслей и, примирившись с Горным Громом, обрел брата для всех нас. Последнее его деяние – величайшее, ибо, следуя его примеру, наши сыновья смогут начать новую жизнь. Мужчины дакота всегда будут с гордостью произносить имя Четансапы. А дух Старого Ворона будет умилостивлен. Пусть его кровь и кровь воина, из мести принесенного в жертву, станет последней, что пролилась между Медвежьим племенем и его братьями в прерии. Хау.

Воин безмолвно поблагодарил вождя.

Уинона принесла священную трубку, которую Токей Ито осторожно набил. Он зажег ее, и индейцы в совершенном молчании стали передавать ее друг другу. Четверо мужчин, куривших ее сейчас, происходили из трех различных племен, которые в прошлом, когда великая индейская земля еще не утратила свободу, славились своим могуществом и гордостью: делавары на берегу восходящего солнца, дакота в прериях закатного солнца, а сиксики в краях ночной бури.

Когда Уинона спрятала трубку мира, Горный Гром приступил к рассказу. Он оказался кратким.

– Вас изгнали из ваших охотничьих угодий, – сказал он, – а нас изгоняют из наших. Для нас, сиксиков, тоже отмерена бесплодная земля в резервации.

– И ваши вожди подчинятся? – спросил Токей Ито безучастно и холодно, словно речь шла о чужих племенах, о далеких странах и о превратностях судьбы, которые не касались дакота.

– Наши вожди, шаманы и старейшины советовали нам выбрать мир. Этот совет пришелся нам, молодым, не по вкусу. Поэтому я отправился на поиски других охотничьих угодий. Я решил, что прерии дакота опустели. Мы скакали там наперегонки, охотились на антилоп и лосей и странствовали, где нам заблагорассудится. Чем это кончилось… ты знаешь.

Эти известия поразили и опечалили Четансапу. Более не сдерживаясь, он пронзительно расхохотался, словно им внезапно овладело безумие:

– Мы, спасаясь от бледнолицых, бежим к вам, а вы, спасаясь от бледнолицых, бежите к нам. Мы превратились в жалких, трусливых глупцов! Я говорил тебе это еще у Черных холмов, Токей Ито!

– Хау, ты и вправду так говорил.

Вождь долго безмолвствовал, предаваясь размышлениям, а потом продолжал:

– Ты дал мне дурной совет, что тогда, что сейчас.

– А ты знаешь лучший выход?

– Да. Мы купим землю. Ты еще не забыл, Четансапа, о чем мы говорили в моем вигваме в ту ночь, когда Монито и Красный Лис вымогали у меня золото? Теперь настала пора обменять это золото на землю. Я сын Маттотаупы.

– Мы купим столько земли, что сможем там охотиться?

– Нет, но достаточно, чтобы разводить там пестрых бизонов и выращивать плоды земли.

– Как женщины и вачичун?

– Как наши пращуры, которые выращивали на плодородной земле кукурузу и табак.