Токио. Долго и счастливо

– Когда я был маленьким, мы с родителями отправились в бамбуковый лес. Прямо как этот. Не ферма. Скорее, туристическое место. И я потерялся, несколько часов блуждал среди зарослей один. Никак не мог выбраться. – Он поднимает руку и пальцами проводит по моим волосам. Я сдерживаюсь. – Листок, – произносит Акио и, показав его мне, бросает на землю.

Все верно. И на этой ноте:

– Пожалуй, нам нужно возвращаться. – Не дожидаясь его ответа, иду. Он не отстает. Не хочу напряжения и неразберихи между нами.

Резко останавливаюсь. Мы чуть не столкнулись. Не желая снова прикасаться к нему, отпрыгиваю.

– Акио…

– Ваше Высочество…

Произносим одновременно. Он вытягивает руку.

– Пожалуйста.

Теперь, когда мне предоставили слово, я не знаю, что сказать. Сглатываю. Как бы мне хотелось лучше понять его. Как бы мне хотелось прикоснуться к нему.

– Я жалею о той сцене в поезде. И за «принцессу» в машине, – добавляю я.

– Понимаю. – Кивает он так, словно ничего не произошло.

– Просто не хочу, чтобы вы думали обо мне неправильно. Я не считаю себя выше вас. – Пауза. – Я не это имела в виду.

– Вы должны были иметь в виду именно это. – Да он сама серьезность.

Шмыгаю носом. Какая я плакса.

– А еще я думаю, что вы были правы.

– По поводу чего?

– По поводу нас. Знаю, что это невозможно. Глупая ошибка. – Набираю в легкие воздуха и даю слезам высохнуть. – К тому же если бы мы встречались, то люди бы считали меня легкомысленной. Из-за вашей привлекательности. – Держусь высокомерно. Все дело в имидже.

Он сухо смеется.

– А меня люди считали бы предателем монархии и бесстыжим оппортунистом.

Туше.

– Этого мне бы точно не хотелось.

– Ну, вот и все. – На короткое мгновение встречаемся взглядами.

– Вот и все.

Почему мне кажется, что я снова что-то теряю?

– Мы можем остаться друзьями, правда? – Я скучала по нашему общению.

Он слегка переминается и подходит чуть ближе. Напряжение уменьшается, будто давление на пружину ослабевает. Он протягивает руку для рукопожатия.

– Друзья, – решительно произносит он.

Моя ладонь скользит по его. Наши пальцы сжимаются. Одно-единственное встряхивание, и мы на мгновение застываем. Руки медленно расцепляются. Возможно, это наше последнее прикосновение. Хочу оставить в памяти ощущение его грубой ладони, тепла.

Идем по лесу.

– Вы помните дорогу? – спрашивает Акио. Ах, так он все еще напуган. Как мило.

– Конечно, – заверяю я его.

Его лоб хмурится от напряжения.

– Можно ли нам как-то забыть о моем маленьком сумасбродстве? Стыд хуже случившегося.

Жестом закрываю рот на замок. А потом открываю:

– Я никому не скажу, но знайте: этот уязвимый императорский гвардеец мне кажется очень даже милым. Это делает вас человеком.

– Правда? – На его лице появляется скупая улыбка.

– О, да. Первый гвардеец мне больше всего нравится. На втором месте – сварливый, неразговорчивый императорский гвардеец.

Он смеется. Напряжение в нем ослабевает. Миссия выполнена: ему легче. На то друзья и нужны.

Я веду его через лес. Во время разговора спрашиваю о его матери.

– С ней все в порядке – настолько, насколько этого можно от нее ожидать, – отвечает Акио. – Я звоню всякий раз, когда есть возможность, но не мог проведать… – Он не договаривает, но я понимаю: дело в расстоянии. Из-за меня. И мне бы очень хотелось это исправить, например, попросить замену и освободить Акио от его обязанностей здесь. Но терять его не хочется. Эгоистично, знаю. Вопреки самой себе, принимаюсь предлагать варианты.

– Если хотите… – Я и правда собираюсь сказать ему об этом. – Если вы хотите поехать домой, я не против.

Он пристально смотрит на меня.

– Если вы этого действительно желаете.

– Нет, – мгновенно отвечаю ему. – И тем не менее я бы поняла. Мне было бы жаль отпускать вас. Я уже привыкла к вашему присутствию.

– Я не хочу уезжать, – шумно выдыхает он. – Я тоже к вам привык.

Облизываю губы.

– Значит, решено. Вы остаетесь.

– Я остаюсь.

Говорит как клятву. Внутри меня что-то обрывается.

Впереди виднеются Марико и господин Фучигами, и наш разговор прерывается. Обратно во дворец Акио едет спереди, а мы втроем сидим сзади.

– Марико, у вас есть бумага и ручка?

Она удивлена, но вопросов не задает. Порывшись, достает из сумочки блокнот и карандаш. Быть подготовленной – ее работа. В ее чудесной сумке чего только нет: там найдешь и нитки с иголками, и мятные конфеты, и тампоны, и даже деньги. Императорская семья не носит при себе наличных. Все оплачено Управлением Императорского двора. Но мамина кредитка у меня всегда с собой. Просто на всякий случай.

Накарябав кое-что на листочке, складываю его вдвое.

– Господин Фучигами. – И протягиваю ему записку.

Он разворачивает ее и читает, его кустистые брови так и ползут вверх.

– Обычно так не делается.

Не понимаю его тона: то ли хватило-же-тебе-наглости, то ли неохотно-уважаю-ваше-проявление-доброты. Возможны оба варианта.