Токио. Станция Уэно

– Изначально статую собирались установить на площади перед Императорским дворцом, но потом начались все эти разговоры, что, мол, нечего там делать этому памятнику – Сайго Такамори ведь выступил против императора в ходе Сацумского восстания. В итоге решили поставить статую в парке Уэно. Еще и изобразили его не в военной форме, а в гражданском.

Странное все-таки здесь местечко. Вот Сайго Такамори, за спиной его – могила Сёгитай, а ровно в пяти минутах отсюда – храм Киёмидзу Каннон, где хранятся ядра, которыми стреляли в битве при Уэно войска клана Набэсима, выступавшие на стороне императора.

Сёгитай – это воинское объединение, поддерживавшее правительство Токугава и лично сёгуна Ёсинобу. На первом собрании присутствовало всего семнадцать человек, а уже через три месяца их количество достигло двух тысяч. Их штаб находился тут, в Уэно.

Жители Эдо всячески поддерживали Сёгитай – так, девушки из «веселого квартала» Ёсивара презрительно звали воинов из Сацумы и Нагато[63], воевавших на стороне императора, «деревенщиной», недостойной их внимания, в отличие от самураев Сёгитай.

В тот момент, когда замок Эдо был сдан без боя и сёгун Ёсинобу покинул столицу, воины Сёгитай окончательно пали духом. А тут подоспели и выдвинувшиеся от Уэно-Хирокодзи главные силы императорской армии, по преимуществу состоявшие из самураев провинций Сацума и Сётю[64] под предводительством Сайго Такамори.

Чаша весов склонялась то в одну, то в другую сторону, но исход сражения в конечном итоге решили пушки Армстронга[65], установленные войсками клана Набэсима на территории современного кампуса Хонго Токийского университета. Снаряды перелетели через пруд Синобадзу и попали точно в храм Киёмидзу Каннон, где скрывались самураи Сёгитай. Теперь оба снаряда вместе с цветной гравюрой, изображающей те события, выставлены на территории храма, вот только все дело в том, что ни один из них так и не разорвался. Потом даже ходили байки про воинов Сёгитай, которые, завидев летевшие в них снаряды, с криками разбегались сломя голову.

На гравюре изображен охваченный огнем сражения холм Уэно, но в действительности все было не совсем так. Императорские войска желали буквально стереть это место с лица земли – слишком прочно обосновался тут сёгунат Токугава, поэтому они запаслись маслом в лавках на Хирокодзи и с помощью него устроили пожар, в котором сгорел, в том числе, и ни в чем не повинный храм Канъэй-дзи.

Говорят, тела воинов Сёгитай не убрали с холма Уэно, даже когда пошел дождь и пожар прекратился. Не выдержав этого зрелища, монах Буцума из храма Энцу-дзи, что у Минами-Сэндзю, и храбрец Микавая Кодзабуро, рискуя собственными жизнями, выкопали на холме могилы и предали земле останки двухсот шестидесяти шести человек.

В тот же год отряды молодых самураев Бяккотай – «Белых тигров» – воевали в Айдзу[66]. На северо-востоке страны возник так называемый «Северный союз», противоборствующий императору, и «Белые тигры» сражались на его стороне, но императорская армия превосходила их численностью, так что в конечном итоге после месячной осады замок Цуруга пал.

Меньше чем через десять лет в Кагосиме, на родине Сайго Такамори, поднимется антиправительственное восстание, которое закончится самоубийством его предводителя в пещере горы Сирояма.

Вот как получается – сначала Сайго Такамори уничтожил Сёгитай и воинов Айдзу, а затем сам стал мятежником, погибшим в столкновении с императорскими войсками. А теперь его статуя и могила самураев Сёгитай оказались рядышком тут, в парке Уэно. Что это – случайность или насмешка судьбы?

Ты, Кадзу, ведь из Фукусимы? Изначально, в эпоху Эдо, вся эта территория, на которой сейчас располагается парк, принадлежала храму Канъэй-дзи. А основал Канъэй-дзи монах по имени Тэнкай, который происходил из города Такада, что в Айдзу. За храмом Киёмидзу Каннон находится пагода, в которой хранится прядь его волос. Тэнкай посадил в Уэно сакуру с горы Ёсино в Наре – интересно, кстати, что сорт, который мы называем сегодня «вишней Ёсино», возник только в последние годы правления сёгуната Токугава. Так вот, монахи Канъэй-дзи захотели восстановить прежний вид парка и обратились к другим храмам, чтобы те поделились с ними веточками сакуры, с помощью которых можно было бы привить старые деревья. На главной дорожке высажена как раз та самая сакура с горы Ёсино, а вот у входа в художественный музей – «плакучая вишня» из поселка Михару в Фукусиме. Сбоку от музея природы и науки стоит памятник микробиологу Ногути Хидэё – он ведь тоже из Фукусимы, из деревеньки Инавасиро.

Именно в этом месте в парк проникает наибольшее количество звуков извне. Подталкивая вперед нагруженный мусорными мешками с алюминиевыми банками или старыми журналами велосипед, я частенько останавливался у памятника Сайго Такамори и закрывал глаза.

Вот едут машины… тарахтят двигатели… визжат тормоза… шины шуршат по асфальту… а вот взлетает вертолет…