Токсичная книга

У большинства людей не осталось идеалов. Именно потому охотнее верится во всё то, что происходит на компьютерном экране или в 2D мире. Детей готовят к жизни, которой нет. Родители считают, что жизнь сама их всему научит. Но наступает время, и учить уже никто не будет. Все попадают в жизнь с тем багажом, который им выдали в детстве. И обучаются в процессе жизни единицы. Знаете почему? Потому что жизнь – это конечный процесс, а не неиссякаемый фонтан. И тот, кто понимает, что уже скоро всё кончится, но не согласен с миром, просто хочет уловить хотя бы мизерные лучи своего личного счастья, не переучиваясь под чужие пугающие правила и шаблоны. И поэтому многие приспосабливающиеся не могут понять, как это – быть человеком независимым. Независимым в плане идей, подачи, мышления. Когда ты не надеешься, что тебя кто-то поймёт, оценит. Или наоборот – не боишься презрения, откровенных поношений или агрессии со стороны окружающих. Ведь когда тебя любит один человек – это кажется нам самим собой разумеющимся, мелким. Но когда ты делаешь то, что хочешь делать, а в ответ получаешь тонны разгромных недовольных воплей, кажется, что ты и не нужен никому. И делаешь всё неправильно и делаешь всё не так. Но нельзя забывать, что создавать в разы сложнее, чем критиковать. И критика эта обусловлена тенденцией к простоте и понятности произведений. Тот, кто создаёт для зрителя, никогда, как правило, не бывает осмеян. Тот же, кто выражает себя, зачастую встречается с непониманием. Потому что непонимание личности – это норма современного общества.

В начале девяностых Летов выступает на стороне национал-большевиков. Водит дружбу с Лимоновым. Получает партбилет нацболов с номером 4. Однако не перестаёт писать, петь, работать. Во время любых народных волнений по поводу и без оного его произведения всегда будут вспоминать. Даже широко известный в узких кругах журналист Кашин на одном из собраний Болотной площади исполнит его «Всё идёт по плану». И в чьих руках переливается этот раскалённый металл, уже и не важно, в сущности. Творчество, что дышло – каждый ворочает его в ту сторону, какой он его видит. И оценки подобным явлениям и происшествиям выдвигать бесполезно. Даже если где-то кто-то начнёт шкворчать: «К стене! К стене!»

После смерти Яны Летов посвятит песню и ей. Забытая многими, но такая чудесная «Офелия» останется в творчестве Летова отдельным островком на фоне всеобщего протеста, о котором он говорит в то время. И именно из подобного ключа, животворящего потока, возьмут в будущем свой исток новые тексты «Обороны», трансформировавшейся из революционного «Посева» и «Егора и Опиздиневших» во что-то совершенно оригинальное. В форму метамузыки, совмещающей внутри себя уже все возможные жанры и мотивы, сложившиеся в один огромный универсум. Кстати, «Офелия» так и останется, по заверениям самого Егора, одной из его самых любимых песен. Что заставляет задуматься.

В одном из своих интервью Егор позже уточнит, что ранние эксперименты «Обороны» в стиле панк – это не искусство. Это ритм. Это не образы, но некие структуры, объединённые одним связующим канатом. И потому чистота музыки и фирменная подача в подобных рамках не играют роли. Грязь зачастую является лучшим цементом для подобных структур. И кто может назвать искусством «Sex Pistols», например? Это безусловная веха, это – событие, и событие грандиозное. Но искусством подобные вещи станут называть лишь в последние годы. Хоть под понятие искусства подобные события в мировой музыке откровенно притянуты за уши. Впрочем, творения Уорхола на Западе или Пахомова в России вскоре действительно поставят под сомнение само понятие искусства. Никаких новых нот и шагов в музыке в последнее время нет и уже не предвидится. Вишес сделал шаг, совершил прорыв. И разорванная цепь понятий с момента второй песни «Sex Pistols» уже стала не так необходима. Всем стало понятно, что подобные ритмы и подобное явление тоже может быть популярным и достаточно удобоваримым. Дальше в эволюции подобное движение ждёт лишь лейбл, продажа и пустота. И если не выводить подобную телегу на тропу творческого созидания, то она просто будет расти определённой ветвью, пока кто-то новый и ещё более безумный не сможет завязать на ней бутон чего-то нового.