Токсичные мудаки. Как поставить на место людей с завышенным чувством собственной важности и сохранить рассудок

Когда я писала эту книгу, моя цель заключалась в том, чтобы дать читателям представление, почему такое происходит, почему ситуация ухудшается и какой ущерб наносит это явление, чтобы люди знали: это реальность, а они не сходят с ума. Мне хотелось рассказать о нюансах нарциссизма и человеческой токсичности, об их влиянии и распространении в обществе. Я ставила перед собой задачу научить людей сдерживать эти паттерны, не позволять им наносить еще больший вред. Я хотела, чтобы читатели прекратили думать, что они недостаточно хороши, сами лучше воспитывали детей, укрепляли свои границы и избегали токсичных отношений, чтобы они перестали раздавать вторые шансы налево и направо, заменили токсичные голоса новыми – любящими и одобряющими, делились своими лучшими качествами с теми, кто их ценит и любит, и перестали жертвовать себя нарциссам в тщетной надежде, что однажды победят их. Я также хотела научить людей охранять свой микромир, создав тихое движение мудрых воинов, которые перестанут марать себя взаимодействием с нарциссами, не будут удивляться, когда нарцисс не проявляет ни капли сочувствия, научатся тонкому искусству безразличия и сохранят свою ранимость для тех, кто этого заслуживает.

«Права нарциссов»

Меня критикуют за некоторые мои подходы и утверждения. Я регулярно получаю письма с ненавистью и ядовитые нападки в социальных сетях, в которых мне пишут, что я непрофессиональна, жестока или несправедлива, поскольку называю токсичными нарциссов, враждебных и конфликтных людей. Многие недовольны тем, что я несправедлива к нарциссам, наклеивая на них ярлык токсичных и не пытаясь понять их видение ситуации. Некоторые озабочены тем, что наклеивание ярлыков на нарциссов и токсичных людей в целом губительно, поскольку лишает всякой надежды. Я часто получаю электронные письма от самопровозглашенных нарциссов, социопатов и психопатов, которые говорят мне, что я несправедлива и что их неправильно понимают. Они объясняют отсутствие эмпатии жестоким детством, рационализируют свою мстительность и потребность контролировать партнеров, оправдывают свою месть тем, кто их бросил. Мой почтовый ящик уже напоминает тигель.

Многим психотерапевтам не нравится использовать злополучное слово на букву «н». Они предпочитают не называть клиентов нарциссами, вместо этого, пытаясь избежать наклеивания ярлыков, описывают их как людей с тревожными привязанностями, высокой конфликтностью, эмоциональной ограниченностью и плохой саморегуляцией. Я нормально к этому отношусь. Нет необходимости наклеивать ярлыки. Удобно иметь термин, не говоря каждый раз «неэмоциональный, самовлюбленный, грандиозный, высокомерный, поверхностный» и так далее. Однако в отсутствие такого термина остается необходимость в большей ясности.

Очень важно просвещать людей и предотвращать новые страдания тех, кто застрял в отношениях с нарциссами. Эпитет не имеет значения. Человека можно назвать нарциссическим, трудным, антагонистичным, конфликтным, психопатичным – как угодно. Но, стремясь избежать ярлыка, есть риск оставить невинного человека, столкнувшегося с такими паттернами, в растерянности и разочаровании. Клиентов часто критикуют терапевты, из лучших побуждений уточняя, кто именно причина проблем в отношениях и достаточно ли четко и прозрачно они коммуницируют. Из-за этого многие боятся обращаться за психологической помощью и даже получают повторную травму, ведь реальность их отношений снова ставят под сомнение, но на этот раз – специалист. Жертвы нарцисса и без того борются с ощущением, что недостаточно хороши, кабинет психотерапевта не должен быть местом, где это ощущение усиливается.

Я бы не разобралась в нарциссизме и связанных с ним паттернах, если бы не работала с широким спектром токсичных моделей межличностного поведения. Мне регулярно встречаются люди, которые очень нарциссические и действуют по токсичным шаблонам, начиная от выраженного чувства вседозволенности и заканчивая ложью, изменами, враждебностью, лицемерием, преследованием, плохо регулируемым настроением и просто всем знакомой подлостью. В общении с ними я проявляю сочувствие и сострадание, выслушиваю их истории (некоторые из них довольно сложные и болезненные) и напоминаю им, что плохие вещи, которые с ними произошли, не определяют их. А еще я обличаю их проступки. Я говорю им, что они ведут себя неподобающе, что их ложь неприятна другим, что они не имеют права на особое отношение и что нападать на окружающих – это не нормально. Мы практикуем эмпатию, и я учу их ставить себя на место другого. Я понимаю, откуда берутся подобные паттерны и, плотно работая с такими клиентами на протяжении месяцев, а то и лет, проявляю доброту и сопереживание, ощущаю связь с ними.

Но если бы я встретила такого человека в своей жизни – захотела бы я вступить с ним в близкие, глубокие отношения? Пожалуй, нет.