Только сегодня

– На втором курсе аспирантуры, – ответила я.

– Какая специализация?

– Английский язык. Литературное творчество и журналистика.

– И как, достиг чего-нибудь стоящего?

– Да, да, он настоящий талант.

– Да, он мне сразу понравился. У меня глаз наметанный в таких делах.

– Кстати, я встречаюсь с ним сегодня вечером, – заторопилась я и предприняла попытку встать, потому что это «вечером» уже начало приближаться. – И я скажу ему, э-э… передам привет от вас.

Джесс, глядя на меня, удивленно вскинула брови. Я знала, что она не хочет, чтобы я уходила, но жасминовый чай пробудил во мне зверский голод, мне отчаянно захотелось безотлагательно съесть рамен. Я попрощалась с Лин и перед уходом заскочила в комнату Милы. Она все еще лежала в постели.

– Иди туда и помоги Джесс, – прошипела я.

– Я подыхаю.

– Та же херня.

– Она учует, что от меня разит перегаром.

– Иди!

День выдался великолепный. Солнце, пейзажи, звуки – все это в моем хрупком состоянии воспринималось слегка гипертрофированно. Я добралась до закусочной в Пэкхеме, где готовили отменный рамен, и проглотила гигантскую порцию прямо за стойкой у окна.

«Может, выпьем перед посиделками?» – написала я Дилу.

У нас на вечер был запланирован ужин с его родителями в каком-нибудь более-менее пафосном ресторане в Вест-Энде. В ответ он прислал смайлик – с поднятым вверх большим пальцем, а затем триколор и домик, по которым я поняла, в каком пабе на Дин-стрит его встретить.

Я заскочила домой, приняла душ и снова нарядилась в одежду, которую одолжила у Джесс, добавив лишь сережки и подкрасив губы красной помадой. В зеркале на меня смотрела совсем другая девушка. Изысканная одежда Джесс, оказавшись на мне, производила совершенно обратный эффект: я выглядела как подросток, напяливший на себя наряды старшей сестры или, возможно, даже матери. Если на Джесс эти вещи элегантно подчеркивали ее андрогинные формы, то мой короткий торс выглядел незрело-угловатым. Я примерила туфли на высоком каблуке – слегка помогло. Тогда, чтобы добавить образу je ne sais quoi[21], я свернула себе сигаретку.

Дил опоздал на десять минут и, появившись, тут же заорал:

– Это не твоя одежда.

Он уже был нетрезв.

– С днем рождения, – сказала я.

Мы выдули по полторы пинты пива, и все это время я сотрясала воздух излишне подробным рассказом о ночи у девчонок. Наконец мы выползли на улицу и побрели через Сохо к площади Пикадилли на встречу с родителями Дила. Справа от нас появился особняк Олбани. Я ничего не сказала Дилу, но украдкой взглянула на фасад величественного здания, и мое сердце сжалось от странного чувства, колебавшегося где-то между надеждой и страхом.

Вечер принес свежесть и позолоту. Мужчины в деловых костюмах покидали торговый квартал Мэйфэр, сняв галстуки и расстегнув воротники. Мы выгребали против течения толпы разодетых в тройки служащих, стекающихся к Олд-Комптон-стрит.

– Тормозни, я хочу еще курнуть, – сказал Дил, схватил меня за руку и затащил в нишу ближайшего подъезда.

– Эй, мы уже опаздываем, – попробовала возразить я.

– Да они придут еще позже.

Мы стояли очень близко друг к другу, наши тела практически соприкасались, и меня поразило, что до того ночного происшествия в Или, о котором мы так и не поговорили, я бы даже не заметила этого нюанса. И в этот самый момент мне показалось, что мои чувства обострились настолько, что я начала улавливать его малейшие телесные проявления: я думала, что чувствую в его дыхании запах спиртного, которое он употреблял еще до нашего пива. Я содрогнулась при виде его обгрызенных ногтей. Выхватив у него сигарету, я глубоко затянулась. И вот снова влажный фильтр сигареты вызвал во мне совершенно новые импульсы. Странно, но я хотела сказать ему об этом. А самым противоестественным из всего этого оказалось то, что я просто не могла выдавить из себя слова: «Эй, это так странно. Я сейчас так явно осознала твое физическое присутствие!» Цензура была неизученной стороной нашей дружбы. И поскольку никто из нас не осмелился сказать: «Ну вот, у нас был секс», – значит, теперь все больше и больше дум останется болтаться между мыслью и словом. Если и дальше так будет продолжаться, не зачахнет ли наша дружба? Или же наши отношения внешне останутся дружественными, но по сути превратятся в формальность? Я поклялась себе обсудить с ним все это сегодня же – после ужина, когда мы распрощаемся с его родителями, я непременно открою свои карты.

Дэвид и Шэрон, как и предсказывал Дил, прилично задержались.

– Давай закажем бутылочку чего-нибудь, – предложил Дил, когда мы уселись за столик.

– Может, лучше подождать?

И тут объявились они – его родители, непостижимым образом заполнив собой все пространство. Весь ресторан заметил их появление: бархатистое и раскатистое «Добрый вечер» от Дэвида, словно он обращался к зрителям переполненного театра, а затем объявление от Шэрон: «У нас заказан столик, у моего сына день рождения!»