Только сегодня

На Сохо-сквер пахло мочой. Было еще тепло, воздух мягкий и влажный. Мы усадили Дила на свободную скамейку и постарались привести в порядок. Вскоре Джесс извинилась и поспешила к метро, чтобы успеть на последний поезд. Спустя некоторое время у Найла, судя по всему, иссяк разговорный ресурс, и он, предварительно взяв с нас обещание позаботиться друг о друге, ушел.

– Пойдем в Милройз? – предложил Дил, когда мы остались одни.

– Боюсь, тебя не пустят в таком виде, дружище.

– Да я уже совсем не пьяный. Этот дуболом меня протрезвил.

– Ты весь в крови, придурок.

– А! Ясно… Тьфу, – сплюнул Дил. – Послушай, подруга. Мне двадцать шесть! День рождения миновал, и теперь я просто двадцатишестилетний олух с окровавленной рожей в зассанном Сохо.

Я рассматривала памятник Карлу II и силилась выдать какую-нибудь шутку, сравнивая Дила с королем, но ничего не шло на ум.

– Мила как-то рассказывала мне про такое явление, как возвращение Сатурна. – Я решила зайти с другой темы.

– Что это?

– Возвращение Сатурна. Короче, когда мы рождаемся, Сатурн находится в определенной точке орбиты по отношению к Земле, а поскольку Сатурн находится намного дальше от Солнца, чем мы, то и орбита у него значительно больше. Чтобы снова оказаться в той же точке орбиты по отношению к Земле, у Сатурна уходит около двадцати семи лет.

– И что?

– Ну, я думаю, что мы все проходим через определенные изменения каждые двадцать семь лет. Потому что Сатурн оказывает мощное влияние.

– Чушь, – поморщился Дил. – А почему бы не возвращение Юпитера, тогда? Или Меркурия? Просто орбитальный период совпадает с социальными обязательствами, которые наваливаются на нас после двадцатипятилетнего возраста.

– Может быть, – спасовала я.

– Мне просто надо уехать из города, – задумчиво сказал Дил. – Вот и все.

– Скоро, – бодро пообещала я. – Я почти всех завербовала в Корнуолл.

– «Где сланец сыпется в прибой»[23].

– Что это?

– Бетджемен.

На мгновение я представила себе скалистые утесы и поля, поросшие можжевельником.

– Фил? – позвал Дил изменившимся тоном.

Я обернулась. Он тер одной кроссовкой о другую, стараясь соскрести каплю засохшей крови.

– Чего?

– Это странно, что я продолжаю думать о Марле?

– О Марле?

– Ага. Никто не удалил ее странички в социальных сетях. Все до сих пор там как склеп. И я брожу по нему.

– Блин, это точно странно.

– Вот же блядь, я что, извращенец?

– Нет, – спохватилась я, – Нет, я имела в виду, странно, что никто не удалил это.

– А, ну ладно, – сказал Дил с облегчением. – Я так полагаю, это все, что у нас от нее осталось.

– Господи.

– Вот-вот.

Мне следовало поговорить с ним. Если бы я просто призналась, что между нами возникла небольшая недосказанность, это бы сняло напряжение. Возможно, тогда он поведал бы мне, что за чертовщина с ним происходит. И я сказала бы: «Так», – а он повернулся бы ко мне и тоже сказал: «Так», и нам ничего другого не оставалось бы, как с облегчением повалиться на скамейку в гомерическом хохоте. Но вместо этого я сказала:

– Ну ладно, формально-то мы все еще празднуем твой день рождения. Пошли пропустим по стаканчику перед сном. Я предвижу, нас примут в «Триш».

9

Дни становились светлее. Меня все больше донимала клаустрофобия в моей крошечной конуре, и я все сильнее тосковала по природе и морю. Я часами бесцельно бродила по Лондону, коротая время до того часа, когда нужно забирать детей из школы. Плутая по жилым улочкам, я протаптывала замысловатые маршруты, чтобы выйти к парку Хит, и потом пыталась представить свой путь с высоты птичьего полета. Оказавшись в парке, я создавала интересные пешие узоры на его лужайках. Иногда, прихватив блокнот и ручку, я устремлялась по Молден-роуд в Камден. Отыскав там дешевое кафе с видом на канал, я набрасывала несколько абзацев всякой бессвязной ерунды.

Это было начало одного из таких дней – яркое и туманное утро пятницы.

Снизу донесся взволнованный голос Фионы.

– Джони? – нетерпеливо звала она.

– Да? – отозвалась я, высунувшись в дверь.

– Не могла бы ты помочь мне? У меня с компьютером проблема.

Спустившись в кухню, я обнаружила Фиону сидящей за столом перед ноутбуком и взирающей на него, как будто это был еще не научившийся говорить ребенок, который чего-то настоятельно требовал.

– Ах! – воскликнула она, увидев меня. – Спасибо тебе, воробушек мой. Я просто с ума схожу.

– Я даже не знаю, будет ли от меня какой-нибудь толк, – сказала я, наклоняясь, чтобы взглянуть на экран. – Я в этой технике совершенный ноль.

– Да снова этот чертов скайп. Программа зависла, я перезагрузилась, а теперь хоть убей не смогу вспомнить свое имя пользователя.

– А, вот что. Это не страшно. Мы можем найти эти данные в твоей электронной почте.

Фиона подвинулась, чтобы я смогла воспользоваться клавиатурой. Когда приложение радостной трелью оповестило о возвращении пользователя в сеть, Фиона облегченно вздохнула.

– Ты супергерой! – воскликнула она. – Сегодня вечером у меня с Дженни важный разговор.

В благодарность она взялась готовить мне капучино.

– Ты прямо сияешь, – ни с того ни с сего заявила она, как будто только что увидела меня.