Толкование на подвижнические слова Аввы Исаии

В ушах моих слышится, что мне предстоит мука, так как поистине я еще не очистил своего сердца. Раны на моем теле обратились в рубцы, но еще не стали смердеть так, чтобы я взыскал для них врачевства.

Я чувствую, что живу так, что достоин только одного: адской муки, потому что я еще не очистил свое сердце и, значит, враг находится внутри меня. Здесь авва Исаия показывает нам терзания человека, который продолжает любить грех, несмотря на то что страдает от него. Все тело мое, говорит он, в жестоких ранах, то есть в страстях и грехах. Я весь покрыт рубцами. Я столь ожесточился, что весь стал затвердевшей раной, чем-то неизлечимым. Я не чувствую боли и не ищу освобождения. Раны еще не стали смердеть так, чтобы я взыскал для них врачевства. Хотя ран у меня необычайно много, я весь покрыт рубцами, но не чувствую необходимости излечиться. Грех — это рана, нанесенная стрелами сатаны. Рубец — это след, оставшийся от раны, уплотнение кожи, которая становится твердой и уже не болит. Авва Исаия опять использует образ из обычной жизни.

К примеру, у меня образовался гнойный нарыв. Ты говоришь мне: «Давай я тебе выпущу гной булавкой», но я боюсь укола булавкой и отказываюсь. Когда гнойник увеличится и я не смогу терпеть, я позволю тебе выпустить гной, но захочу, чтобы ты сделал это как можно более безболезненно. То же самое происходит и со всем моим телом. Я вижу, что плоть моя оскверняется, немного ее очищаю, но не хочу полностью исцелиться. И лишь тогда, когда я уже весь начну гнить и издавать зловоние, я примусь за поиски лекарства. Но я еще не способен понять, что мне лекарство необходимо.

Я скрываю от людей раны, нанесенные стрелами, и не могу потерпеть, чтобы врач вырвал стрелы.

Я скрываю свои раны, полученные от сатанинских стрел и нападений страстей, потому что не хочу свободы. При помощи оправданий, ложной праведности, благовидных предлогов, перемены места, образа жизни я прячу от людей свои раны — свою вину, грех. Тысячу предлогов может найти человек, лишь бы остаться в своем грехе.

И не могу потерпеть, чтобы врач вырвал стрелы. У меня нет мужества пойти к врачу, открыть свои язвы, которые нанесли мне сатанинские стрелы, для того чтобы врач посмотрел на них и вырвал эти стрелы, то есть страсти. Врач — это духовник, это смирение, это Сам Христос. Я не вверяю своих ран Христу, но продолжаю оставаться в грехе, скрывая раны под всевозможными оправданиями.

Далее авва описывает усилия, которые прикладывает старец, духовник, Христос, чтобы исцелить наши раны. Но мы опять отворачиваемся.

Он предложил мне наложить на раны примочки, но я не крепок сердцем, чтобы стерпеть их давление.

Если я открою старцу свои язвы, то он меня отругает, я, наверное, потеряю свое доброе имя, он меня накажет. Если я исповедую их пред Христом, то как буду предстоять пред Ним? Так я оправдываюсь, прячусь и всячески пытаюсь избежать боли. Но несмотря на то, что я отрекаюсь от Христа и своего старца, их любовь и милость преследуют меня.

Когда я работаю, когда сплю, когда беседую с врачом, он предлагает мне наложить на раны примочки, чтобы я исцелился. Однако в мою жизнь он не вмешивается. Примочку он кладет передо мной, чтобы я сам наложил ее на рану, но у меня нет мужества терпеть то, что на больное место нужно надавливать, прижимая его. Сейчас мы пользуемся для облегчения боли пластырем или мазью, а тогда прикладывали примочки, то есть ткань, смоченную теплой водой или другой жидкостью с разными веществами, для того чтобы смягчить и исцелить рану. Примочку нужно было наложить на больное место и прижать, для того чтобы тепло от нее или лекарственные вещества подействовали и человек поправился.

Врач добр и не требует с меня платы, но моя леность не дозволяет мне сходить к нему. Он сам приходит ко мне, чтобы меня вылечить, и видит, что я ем то, что растравляет мои раны.

Врач с большой деликатностью показывает мне средства для исцеления, он кладет их передо мной. Его слово, любовь, улыбка, гнев — это компрессы, повязки. Врач, собственно Сам Христос, не требует с меня платы. Главнейшая причина того, что я остаюсь больным, — моя леность, которая не дает мне пойти к Врачу, чтобы Он меня вылечил. И поскольку я не иду, то Он, по Своей благости, приходит Сам.