Толмач

Наша испанская группа обслуживала редких туристов из Бразилии, еще более редких из Португалии. В то время португальских переводчиков в Интуристе не было, и работать с гражданами этих стран приходилось нам, испаноговорящим гидам. Оказалось, понять португальский не слишком трудно, так же как бразильцам – испанский. Да и вообще особых проблем с бразильцами не было. Они, в отличие от аргентинцев, например, не очень интересовались политическими или социально – экономическими проблемами страны Советов, не задавали каверзных вопросов и не стремились найти противоречий в рассказе гида о великих победах страны развитого социализма. Бразильцы (во всяком случае, те, с которыми мне довелось общаться), были толерантны к миру и людям. Мир и события они воспринимали, как мне показалось, не умозрительно, а скорее на чувствительном, сенсорном уровне. Поездка в Европу из Америки, само собой, связана с большими расходами (в первую очередь, затраты на авиаперелеты). Поэтому оттуда обычно приезжала публика довольно обеспеченная, если не сказать, богатая. Рискуя прослыть снобом, сознаюсь, что с иностранными туристами, теми, которые достигли определенно высокого уровня в смысле финансов и материального благополучия, работать куда легче и проще, чем с людьми малого или среднего достатка. Эти, как правило, начинают долго выяснять, почему в наших ресторанах намного дороже, чем у них, а качество питания и обслуживание намного хуже. Почему, чтобы поменять полотенце, нужно доплачивать, хотя в их туристическом ваучере было указано о ежедневной смене белья в гостинице? Почему, если они заходят в ресторан и хотят выпить кофе, их заставляют сделать полный заказ обеда (ужина)? И т. д., и т. п. Вопросы, на которые тогда ни я, и никто другой из моих коллег, не смог бы ответить быстро и внятно.

Так вот, с одной бразильской парой я очень подружилась. Они приехали индивидуально, не с группой. Жена была испанкой по происхождению. Общение шло замечательно, а если мужчина не совсем понимал, жена ему переводила. Они не привыкли обедать днем, в бразильскую жару. В Москве жары не было, а привычка осталась. Я тоже спокойно могла обходиться без обеда, и мы после завтрака почти до самого вечера отправлялись бродить по Москве. Помимо обычных туристических объектов, рекомендованных к показу, я их водила по улицам старой Москвы, водила на рынок, в часовые и портняжные мастерские, в обычные магазины, а не только в «Березку». Вечером мы ходили в Большой театр, на концерты в Зал Чайковского или сидели в ресторане, и говорили обо всем на свете. У них не было детей, и они мне как-то сказали, что относятся ко мне как к своей дочери. Конечно, я была очень тронута этим признанием. Расставались мы с неподдельной грустью. Потом какое-то время мы переписывались, опять же через почтовый адрес «Интуриста». Я оставалась в этом смысле законопослушной гражданкой Советского Союза, строго соблюдая инструкцию не давать своих личных координат мест проживания. А вдруг, и правда, не заметишь, как начнется переписка, уже не с простыми туристами, а с секретными агентами какого-нибудь ЦРУ. Когда я ушла из «Интуриста», связь и оборвалась. Может, они и писали, но естественно, никто мне писем не передавал. Ну да ладно, я хотела рассказать маленькую лирическо-комическую историю, немного связанную с той бразильской парой, вернее с сувениром, который они мне подарили: небольшой образок с ликом Богоматери в золотом ободке на голубом фоне из эмали. Я таких красивых раньше никогда не видела. Для этой ладанки я специально купила серебреную цепочку и носила образок, не снимая. Носила бы и дальше, пока однажды не попала на концерт Беллы Ахмадулиной.