Толсты́е: безвестные и знаменитые

«Ещё когда сёстры не были замужем, я замечала, как мучительно страдал отец, когда кто-нибудь за ними ухаживал. Помимо воли, он ревниво следил за всеми их движениями, вслушивался в интонации голоса, ловя в них кокетливые нотки. Иногда он с трудом сохранял спокойную вежливость с молодыми людьми, иногда, наоборот, делался с ними преувеличенно любезным, как бы подчеркивая этим недопустимость малейшей близости с его дочерьми».

Проще всего было бы свести всё к сексологии – если мужчина не получает удовлетворения от физической близости с женой и не имеет возможности завести себе любовницу, у него может возникнуть неосознанное влечение к дочери. Это чувство может стать и ответом на проявление комплекса Электры со стороны ребёнка. Тогда любой поклонник дочери становится для отца соперником, и ничего другого не остаётся, как избавиться от него под каким-нибудь предлогом – иначе «мучительных страданий» невозможно избежать.

На самом деле вряд ли стоит привлекать подобные теории для объяснения семейных отношений в добропорядочной семье. Но если возникает серьёзный конфликт между отцом и матерью, тогда критическая ситуация заставляет ребёнка сделать выбор. Его подсказывает инстинкт продолжения рода, который основан на влечении противоположных полов – сын защищает мать, а дочь встаёт на сторону отца. Конечно, лучше всего было бы попытаться помирить родителей, однако не всякому сыну или дочери такая задача оказывается по силам даже в зрелом возрасте.

У Александры есть своё объяснение, основанное на признании отца:

«Мне думается, в чувствах отца были и ревность, и боязнь потерять дочерей, а главное – боязнь нечистого.

– Я сам был молод, – говорил он, – знаю, как отвратительно, мерзко бывает проявление страсти».

Иными словами, Лев Николаевич пытается судить о людях по себе – он ставит себя на место поклонника одной из дочерей, и понимает, что не удержался бы… Что он понимает под словом «мерзость» – это вряд ли стоит объяснять, поскольку здесь возможны варианты. Казалось бы, опасения отца понятны, но вряд ли его поведение можно этим оправдать. Не исключено, что по его вине старшая дочь засиделась в девках до тридцати пяти лет – её сомнения в очередном поклоннике не могли возникнуть сами собой, без чьей-либо подсказки. Однако Татьяна в своих воспоминаниях не так откровенно обсуждает отношения с отцом, как младшая сестра, поэтому делать однозначные выводы не стоит.

Тем не менее, несмотря на странную опеку со стороны отца, и Маша, и Татьяна вышли замуж. Только Александра всё своё внимание, все свои интересы сосредоточила на нём:

«Я всячески старалась избегать молодых людей, никогда не оставаясь с ними наедине из страха вызвать беспокойство в отце».

И всё же, есть что-то странное и в её привязанности к отцу, и в том, что её воспоминания не содержат и намёка на любовные отношения с мужчинами даже в зрелом возрасте. Это тем более удивительно, что описания припадков матери полны таких подробностей, которые могут «украсить» любой роман или даже сценарий триллера, но вряд ли уместны в семейных мемуарах.

Ещё труднее объяснить признания Александры, изложенные в разделе «Непонятное»:

«Я <…> презирала духи, как вообще презирала всякие принадлежности дамского туалета, мне гораздо больше нравились перочинные ножи, пилки, буравчики. <…> Помню, какое было для меня мученье, когда мамá заставляла меня носить корсет…»

Ну, это ещё полбеды, так же как и нежность по отношению к сёстрам:

«Чаще всего я испытывала приливы нежности к своим сестрам, но никогда не смела этого высказывать. Они и не подозревали, что лаской могли сделать со мной всё, что хотели…»

А далее – об отношении к посторонней женщине:

«Ко мне ходила учительница <…> Она была милая, добрая и очень застенчивая, что меня особенно к ней притягивало. <…> Мне нравилась её наружность: <…> я украдкой любовалась ею. Я её любила, с волнением ждала её прихода, мне хотелось как-нибудь выразить ей свои чувства. <…> Мне делалось жарко, я не могла вымолвить ни слова. <…> Когда она уходила, я бросалась на кровать и горько плакала».

Такие чувства можно было бы объяснить недостатком материнской любви – именно поэтому в одиннадцатилетнем возрасте Саша вообразила, что она не родная дочь, а приёмыш. Однако за детские шалости Саше доставалось от матери не больше, чем другим, а что касается других дочерей, то Маша больше подходила на роль нелюбимой дочери. Возможно, по этой причине Маша сблизилась с отцом, что, впрочем, не помешало ей выйти замуж в возрасте двадцати шести лет.

Судить об отношении Александры к матери довольно трудно, поскольку на тональность воспоминаний повлиял конфликт в семье, ссоры матери с отцом – в шестнадцатилетнем возрасте дочь однозначно приняла сторону отца и никогда ему не изменяла. Даже в воспоминаниях о детских годах чувствуется ироническое отношение к матери: