Толсты́е: безвестные и знаменитые

Понятно, что не всякому журналисту по силам освоить профессию завхоза даже при большом желании. Но в чём же преуспел Владимир Ильич – может быть, он способен просветить народ, рассказывая о своём прапрадеде? Ещё один отрывок из того же интервью:

«Вообще говоря, "толстовство" – это в некотором смысле сектантство. Это попытка неких групп людей выстроить свою жизнь по принципам, которые они вычитали у Толстого. Сам же Толстой весьма скептически относился к "толстовцам", всегда подчеркивал, что он не изобретает никакую религию, не навязывает людям "толстовского" понимания бытия. Он просто высказывался по главным человеческим вопросам – вопросам жизни и смерти. Да, у него появились последователи, продолжатели, но сам он не стремился стать для кого-то духовным наставником, непререкаемым моральным авторитетом».

«Он просто высказывался…» Не хотелось бы обвинять советника президента в искажении фактов, но факт, как говорится, налицо – при желании можно даже ткнуть праправнука лбом в цитату, которая приведена в одной из первых глав. Это отрывок из «Письма революционеру», написанного в 1909 году:

«Нужна соответственная времени, т.е. степени умственного развития людей, религия… Для того же, чтобы народ мог освободиться от того насилия, которое он по воле властвующих производит сам над собой, нужно, чтобы среди народа установилась соответствующая времени религия, признающая одинаковое божественное начало во всех людях и потому не допускающая возможности насилия человека над человеком».

В основу этой новой религии были положены идеи, которые Толстой проповедовал и которые привели к появлению его последователей в разных странах мира – это те самые «толстовцы». Конечно, Лев Николаевич не имел возможности заставить людей исповедовать его религию, однако слава всемирно известного писателя способна была творить чудеса, и если бы не активное противодействие православной церкви и властей, кто знает, к чему бы привело это проповедничество.

Так неужели советник по культуре Президента Российской Федерации не читал ни дневников, ни статей своего прапрадеда. И кому тогда нужны его советы? Логичнее было бы оставить на хозяйстве в родовой усадьбе. Причину своего возвышения Владимир Ильич объяснил в интервью «Московскому комсомольцу» в мае 2012 года:

«Если бы я не чувствовал внутри себя крепкого личностного стержня, то никогда не дал бы согласия на то, на что дал согласие».

Ну дал, так дал. Но характерно, что Толстой говорит не о нравственном стержне, а о «личностном», задавая нам ещё одну загадку. Что бы это могло означать? Видимо, в этой фразе содержится намёк на личность его знаменитого прапрадеда, кусочек которой достался Владимиру Ильичу. Отсюда и желание сделать нечто весьма значительное для российской культуры, о чём советник президента поспешил сообщить в интервью «Российской газете» в январе 2014 года:

«У меня появилась надежда, что если очень постараться, то можно попробовать сделать для культуры какие-то конкретные и, самое главное, глобальные вещи».

Например, написать «Войну и мир» или что-то в этом роде? Было бы совсем неплохо… Однако затем следует существенная оговорка:

«Не всё сразу. Но если удастся сделать главное в этом году – выработать и принять разумный документ под названием "Основы государственной культурной политики" – это даст надежду».

Вот те на! Неужели «глобальной вещью» теперь считается «разумный документ»? Но судя по всему, Толстой имел в виду всего лишь надежду на увеличение бюджета министерства:

«Мы пережили несколько кризисов, смену формации. Культура то ли не сумела сформулировать, то ли в очередной раз оказалась безголосой, но она не попала в число приоритетных государственных программ. Я даже могу сказать, что тогда была такая позёрская, интеллигентная позиция: что такое культурная приоритетная программа? Культура – это, вообще, наше всё, это вечное, мы не будем никакие планы писать! Но это отбросило очень далеко всю культурную сферу».

Вот оказывается, в чём дело – планов не писали! А стоит написать, так сразу же, словно по мановению волшебной палочки, появятся талантливые писатели, художники и кинорежиссёры.

Ему бы для начала попытаться навести порядок на российском телевидении, а он снова про своё – на этот раз про какую-то шкалу, наверняка оформленную в виде документа:

«Одна из главных проблем, вообще, современного положения в культуре – это отсутствие нормальной иерархии ценностей. Всё перемешано. Что лучше, что хуже, разобраться в этом невозможно. Нормальной, честной, неангажированной критики практически нет. То есть нужна честная шкала ценностей».

Дивная перспектива: один чиновник разработает эту самую шкалу, ну а другой будет вбивать её в мозги читателей, телезрителей и пользователей интернета.