Том 1

Говорили, что этот немного странный малоразговорчивый Степанов добровольно ушел в училище со второго курса философского факультета. Во время самоподготовки он садился в дальнем углу класса, читал, записывал, что-то чертил, порой подолгу глядел в окно размягченным отсутствующим взглядом. О чем он думал, что читал, что записывал — никто во взводе толком не знал. Лишь всеми было замечено, что Степанов не ругался, не курил, и некоторые над ним сначала подсмеивались. Однажды Борис, с шутливой ласковостью похлопав его по спине, иронически спросил: «Следовательно, не куришь?» — «Нет». — «И вино не пьешь?» — «Вино? Не знаю». — «Прелесть! Люблю трезвенников и аскетов. Будешь жить сто лет!»

В то время, когда Алексей разговаривал со Степановым, из класса артиллерии взъерошенным воробьем выскочил Зимин и, прислонясь спиной к двери, потер руками пылающие щеки, весь потный, потрясенный.

— Убийство! Ужас, товарищи!..

— Что? — кинулся к нему Гребнин. — Какой «ужас»?

— Тихий ужас, Саша! — заторопился Зимин, кося возбужденными глазами. — Понимаете, товарищи, первый вопрос — сущность стрельбы — ответил. Второй вопрос и задачу — тоже. Третий — схема дальномера. Минут двадцать по матчасти гонял! Кошмар! Спиной к дальномеру — и рассказывай. На память!..

Со всех сторон посыпались вопросы:

— Какой билет достался?

— Сейчас кто отдувается?

Зимин, не успевая отвечать, поворачивал к любопытным свое пунцовое лицо и с неимоверной быстротой тараторил:

— Все спрашивают по одному вопросу, помимо билета. И комбат, и Градусов. В общем — гоняют! Убийство! Ни разу в жизни такого не видел!

— Ну, жизнь-то у тебя того… не особенно длинная, — пророкотал Полукаров скептически. — А вообще: любая обстановка, братцы, требует оценки. Так гласит тактика. — И он поосновательней устроился на подоконнике, внушительно шурша страницами учебника. — Я пока в обороне, братцы.

— А эрудиция твоя как? — спросил ядовито Гребнин.

— Это, брат, глубже понимать надо, — солидно прогудел Полукаров с подоконника. — Сообразно обстановке. Вглубь вопроса копай.

— Ясно! А я иду. Риск — милое дело! — И Гребнин с решимостью рубанул рукой воздух, шагнул к двери. — Была не была! Хуже, чем знаю, не отвечу! Ты как, Миша?

— Пора, — согласился Луц. — Ждать больше невозможно! Стоп, Саша!..

Из класса вышел лейтенант Чернецов, в новом, без единой складки кителе, молодое лицо чрезмерно сдержанно, но глаза выдавали волнение — солнечный свет из окна падал под козырек фуражки.

— Тихо, товарищи! Что за шум? — живо сказал Чернецов и обратился к Зимину: — У вас четыре. Вы хорошо отвечали, но волновались. И совершенно напрасно. Сейчас, пожалуйста, Брянцев, Гребнин, Дмитриев — входите. Где Брянцев?

«Да, где же Борис? — подумал Алексей. — Я не видел его…»

Отвечавший Дроздов на минуту замолчал у доски, густо испещренной формулами. За длинным столом сидел майор Красноселов, пожилой офицер с тонким умным лицом, с веселой насмешинкой в монгольских глазах; слева от него капитан Мельниченко, справа майор Градусов — все офицеры были по-летнему в белых кителях, золотые пуговицы сияли на солнце. С улыбкой, прорезающей лучики морщин, Градусов тихо спрашивал Дроздова:

— Так как же, а? В чем сущность определения основного направления стрельбы?

Алексей, за ним Гребнин приблизились к столу, коротко доложили, что прибыли для сдачи экзамена.

— Прошу брать любой, — предложил Красноселов, показывая мизинцем на стол, где полукругом рассыпаны были билеты. — Испытайте судьбу, так сказать…

«Какой же выбрать? Да не все ли равно? — подумал Алексей. — Что ж, попытаем судьбу!»

В это мгновение за спиной стукнула стеклянная дверь, послышались быстрые шаги и отчетливый, звучный голос:

— Старшина Брянцев прибыл для сдачи экзамена по артиллерии.

«Почему он запоздал?» — подумал Алексей и взял первый попавшийся билет, прочитал вопросы вслух:

— «Этапы подготовки первого залпа по времени. Рассеивание при стрельбе из нескольких орудий. Принцип решения третьей задачи». Билет номер тринадцать, — добавил Алексей, — Вопросы ясны.

— Хм! Для вас это весьма легкий билет, — заметил с веселой досадой Красноселов. — Впрочем, готовьтесь.

Действительно, в первый миг вопросы показались Алексею настолько знакомыми и ясными, что можно было отвечать без подготовки. Он взглянул на Бориса: тот быстро прочитал свой билет и, стоя навытяжку, с небрежной уверенностью произнес:

— Разрешите отвечать сразу?

— Вы настолько знаете суть ответов? — мизинцем потрогав бровь, спросил Красноселов и записал что-то на листке бумаги.

— Так точно, — проговорил Борис. — Разрешите отвечать?

— Нет, не разрешаю, — помахал карандашом Красноселов. — Не стоит сдавать артиллерию бегом. Первые впечатления, Брянцев, бывают обманчивы. Садитесь и готовьтесь.