Том 1

Я вышел на мостки, и Бор. меня увидел. «Ты что здесь подслушиваешь?» — сказал он подозрительно. «И не думаю. Я здесь случайно», — ответил я спокойно, но покраснел, как зад у павиана, о которых недавно читал. «А ну марш отсюда так же случайно!» — сказал Борис очень зло. Я тоже разозлился и ни к селу ни к городу обозвал его солдафоном.

Ничего не понимаю! Кто не знает Градусова? Все знают! Бедный дневник мой буквально плакал у него.

26

Вот и осень. Как давно я не писал!

Стрельбы будут происходить с тактическими учениями. Марш. Занятие огневых. Огонь. Вводные. Прямая паводка. Пока неизвестны ни маршрут, ни обстановка. Так сказал лейтенант Чернецов. Из нашего взвода назначаются за командиров взвода (КОВ) Ал. Дмитриев и, конечно, Брянцев. КОВ выбирали сам майор Красноселов и полк. Копылов. Выбирали фронтовиков.

Я еду во взводе Дмитриева. Как я доволен, это знаю только я!

Идет дождик. Стрельбы в обстановке, приближенной к боевой. Наконец-то!

27

Пишу в короткий перерыв перед выездом. В моем распоряжении 15 минут. Тороплюсь. Волнуюсь. Наконец-то! Приказ получен! Впереди — маршрут, учения и стрельбы!

В 23 ч. 10 мин. была построена батарея. Темнота. Дождик. У офицеров — фонарики.

Преподаватель тактики полковник Копылов в окружении офицеров отдает приказ. Рядом стоят КОВ — Ал. Дмитриев и Бор. Брянцев. Тишина. Шуршит дождь. Темнеют орудия и машины. Копылов освещает карту фонариком и объясняет обстановку. КОВ отмечают на карте карандашом. В 4 часа утра ожидается наступление «противника». «Противник» в районе деревни Глубокие Колодцы сосредоточил до дивизии танков. Направление удара — Марьевка. В атаку пойдут настоящие гитлеровские танки, их будут тянуть на тросах настоящие тягачи, скрытые оврагом. Для нашего училища металлургический завод дал четыре подбитых немецких танка. Настоящий бой с танками. В 3.30 батарея должна занять огневую позицию на северо-восточной окраине деревни Марьевки и уничтожить танки «противника».

Маршрут тяжелый. Местность совершенно незнакомая. Преподаватели и офицеры в этих стрельбах лишь наблюдатели. Их должности заняли курсанты. Как на фронте!

Бор. Брянцев очень весел. Он все время козыряет; когда к нему обращается полковник Копылов, отвечает, не дослушав вопроса. И усмехается, поглядывая на Ал. Дмитриева.

Вот это стрельбы и учения! Я назначен командиром орудия. Четыре раза «ура»!

…Кончаю писать. Команда. Бегу!

Глава пятнадцатая

Алексею было ясно, что он ошибся.

Машина двигалась полтора часа, а деревни Марьевки все не было — темень, непроницаемая, рассекаемая фарами, неслась навстречу в ветровое стекло, дождь металлически барабанил по кабине. Еще на развилке дорог, возле разъезда Крутилиха, он, уточняя направление, вылез из кабины, ручным фонариком осветил столб на перекрестке — в глаза бросились буквы на дощечке-указателе: «Марьевка». Потом в кабине он сориентировал карту. «Ерунда! Марьевка направо, а не налево. Что за путаница?» И он почувствовал нерешительность: он ждал, что из второй машины его окликнет лейтенант Чернецов, но лейтенант не вылез из кабины и не окликнул. Машины стояли, работая моторами; шофер Матвеев, узколицый парень, в фуражке, сдвинутой на затылок, поерзал на сиденье, небрежно сплюнул на дорогу, сказал:

— Да что думать понапрасну, против указателя не попрешь! А я тут все дорожки, как свои пуговицы, знаю. Там и есть эта Марьевка!

Видимо, тогда он и совершил ошибку, и понял это лишь в два часа одну минуту, то есть после полутора часов езды в кромешной тьме. По его подсчетам, эта деревня должна была остаться позади, однако он не встретил по этой дороге ни одного населенного пункта.

Тщательное изучение карты окончательно убедило его, что он запутался: на карте было две Марьевки, обозначенные количеством дворов с предельной ясностью — «Марьевка, 220», «Марьевка — 136», — два населенных пункта с одним названием, и ему показалось, что это злой обман, какая-то коварная случайность, чего он не учел, не мог раньше учесть.

От одной Марьевки к Глубоким Колодцам километров десять, от другой — километров пятьдесят пять. Если же он ошибся — а он уже знал, что ошибся на разъезде Крутилиха, — он приведет взвод на огневой рубеж только к утру, с опозданием на три-четыре часа — и тогда пропали учения…

«Но знал ли полковник Копылов об этих двух Марьевках?»

Вглядываясь в потемки, оп пытался сообразить, как все же сориентировать карту, но сделать это в темноте было невозможно. И он понимал теперь, что возвращаться назад, к разъезду Крутилиха, а затем искать следующую развилку дороги — слишком поздно. Почти два часа были потеряны на безрезультатную езду по степи.

«Где же, в какой стороне эта Марьевка?»

А за его спиной, в кузове машины, то и дело слышались взрывы смеха, потом несколько голосов затянули:

Эх, махорочка, махорка,
Па-ароднились мы с тобой,
Вда-аль глядят дозоры зо-орко,
Мы готовы в бой, мы готовы в бой!

И отчаянно веселый голос Гребнина: