Том 1. Долгое ожидание

Так оно и оказалось. Бифштексы были потрясающими. Я и не подозревал, что до такой степени проголодался, пока не обнаружил, что передо мной пустая тарелка. Насытившись, я откинулся на спинку стула и глубоко затянулся сигаретой. Вдруг из-за пальмы вышла блондинка, и окурок обжег мне губы.

Она переоделась, но и это платье сидело на ней ничуть не хуже зеленого. Правда, рассмотрев ее получше, я понял, что все дело было не в платье, а в том, что скрывалось под ним. Она произнесла глубоким, чуть хрипловатым голосом:

— Хелло, Ник! — и сморщила носик, заметив меня.

— Привет, Уэнди. Познакомься, мой друг Джонни.

Мне нравятся женщины, которые, здороваясь, крепко пожимают руку, словно мужчина. Получаешь возможность сразу понять, из какого теста они сделаны. С этой все было в порядке.

— Хелло, Уэнди. Мне очень понравился ващ номер.

Она издала горловой смешок.

— Вы не разочарованы во мне?

— Пожалуй, чуть-чуть. Я ведь все время надеялся, что нитка, на которой держится та пуговица, лопнет.

— Но мне тогда стало бы слишком холодно, — ответила она.

— А я сумел бы согреть вас! *

Пеп хрюкнул.

— Попробовал бы ты, Джонни! Сядь, Уэнди, ты ведь освободилась на сегодня?

— Да, я собираюсь домой. Ты не подвезешь меня?

— Ну конечно! Подброшу до вокзала, а Джонни отвезет дальше.

Это было бы очень мило со стороны Пепа.

Уэнди сказала:

— Великолепно! А мне не придется драться с вами?

— Не беспокойтесь, — ответил я. — В тот день, когда мне придется подраться с девушкой, чтобы она сделала, что мне хочется, я непременно повешусь.

Она уперла подбородок в кулачок и широко улыбнулась. У нее было чудесное личико с большими страстными глазами и чувственным ртом.

— Да я просто так спросила. В наши дни трудно угадать, что у мужчины на уме, а вид у вас такой, будто вам сегодня крепко досталось.

— Вы имеете в виду повязку на голове?

— И повязку, и пиджак.

Пеп отодвинул тарелку и допил что еще оставалось в стакане.

— Ему влетело от копов, милочка.

Ее улыбка пропала.

— От копов?

— Его зовут Джонни Макбрайд.

— Ты хочешь сказать…

. — Полицейские хотят доказать, — прервал я ее, — что я кого-то убил.

— Но… им удалось?

Она растерянно смотрела на меня и на Пепа. Тот ткнул меня большим пальцем.

— Взгляни на его руки, Уэнди.

Я повернул руки ладонями вверх и дал ей полюбоваться. на кончики моих пальцев. В этом зрелище не было решительно ничего отталкивающего. Тяжелая работа на нефтепромысле помогла избавиться от неприятного обесцвечивания кожи, и теперь это были пальцы как пальцы, разве чуть тоньше обычных.

она хотела сказать что-то, но Пеп опередил:

— Он ненормальный.

Я убрал руки и снова раскурил сигарету.

' — Уверяю, я совершенно нормален.

Голос прозвучал более резко, чем мне хотелось бы.

Пеп насторожился:

— В чем дело, Джонни?

— Зачем ты притащил меня сюда, Пеп? В городе полно других ресторанов.

Он ничего не ответил.

— Перед тем как сесть в машину, ты звонил. Думаю, этой самой блондинке. Зачем?

У него отвалилась челюсть от удивления. Придя в себя через несколько секунд, он сказал с укором:

— Ты подслушивал…

— Черта с два я подслушивал! Просто догадался и, как видишь, не ошибся.

— Да, вы не ошиблись, Джонни. Он действительно звонил мне, — вступила в разговор блондинка.

— Звонил, — признался Пеп. — И могу объяснить, зачем. Мне кажется, тебе не стоит открыто плататься по городу, но это дело — твое, я не собираюсь вмешиваться. А Уэнди живет в отличном доме и охотно приютит тебя.

— Это все?

— Все. Теперь скажи, что тебя тут беспокоит?

— Ничего. Абсолютно ничего.

— Ну, не знаю. Старики мало чем могут помочь молодым. Когда ты был совсем хмальчишкой и слонялся по вокзалу, я помогал тебе сооружать бумажных змеев и распутывать узлы на леске твоей удочки. С тех самых пор, как ты попал в беду, я просто с ума сходил от беспокойства о тебе. А теперь пошли отсюда.

Так вот оно что! Еще кусок моей биографии двадцатилетней давности. Предполагалось, что я, как и большинство мальчишек, в детстве постоянно околачивался на станции. Скорее всего, даже знал наизусть расписание поездов. Теперь можно было больше не удивляться, с чего это старик воспылал дружескими чувствами. Чертовски приятно разобраться во всем, особенно если учесть, что раньше я никогда в жизни не встречал этого старика.

Уэнди взяла шляпу и сумочку, и мы втроем вышли из ресторана. На переднем сиденье фордика могли разместиться только двое, так что мне пришлось устроиться сзади. Никто не проронил ни слова до самого вокзала, где старик вышел и предложил мне сесть за руль.

— Конечно, сейчас пересяду, Пеп, — согласился я.

Он дернул за ус и сердито посмотрел на меня.

— И прекрати, пожалуйста, называть меня Пепом. Ты ведь знаешь мое имя не хуже своего.

— О’кей, мистер Гендерсон.

— Да, ты и в самом деле неузнаваемо изменился за пять лет.

И он поковылял к вокзалу, помахав нам рукой на прощание.

— Где вы остановились, Джонни? — спросила блондинка, когда старик исчез из виду.

— В «Хаттауэй-хауз».

Она кивнула, пересела за руль и развернула машину.

— Поехали прямо ко мне. За вещами пошлете завтра утром.