Читаем Том 1. Лирические произведения полностью

Том 1. Лирические произведения

Я этой ночью был встревожен:мне показалось, что створоженмой мозг, способный мерой мысливсю ширь Галактики исчислить,что он распался на частицы,что ничего ему не снится.Как? Разве оптика глазнаябыла неточной и неверной,туманно зренью объясняянаш ясный мир четырехмерный?А слух, что дрожью на мембранежил в лабиринте, — разве плохоумел творить из колебанийслова, мелодии и грохот?Ведь миру мысль была экраном!Зачем же убивать так ранотакие дорогие вещив угоду химии зловещей?Ведь, Человечество, ты тожесмотрело этими глазами,ты осязало этой кожей,рыдало этими слезами,и этим мозгом человекасо всем двухмиллиардным валомты, Человечество, полвекасебя живущим сознавало,мое ты чувствовало счастье,и смерть моя — твоя отчасти.Так дорожи малейшей жизньювсех нас — единственных и многих.И не дави, как давят слизнейна вечереющей дорогелюдей безжалостные ноги.

ЧЕРНОВИК

Это было написано начерно,а потом уже переиначено(пере-и, пере-на, пере-че, пере-но…) —перечеркнуто и, как пятно, сведено;это было — как мучаться начато,за мгновенье — как судорогой сведено,а потомпереписано заново, начистои к чему-то неглавному сведено.Это было написано начерно,где все больше, чем начисто, значило.Черновик — это словно знакомство случайное,неоткрытое слово на «нео»,когда вдруг начинается необычайное:нео-день, нео-жизнь, нео-мир, нео-мы,неожиданность встречи перед дверьминезнакомых — Джульетты с Ромео.Вдруг —кончается будничность!Начинается будущностьновых глаз, новых губ, новых рук, новых встреч,вдруг губам возвращается нежность и речь,сердцу — биться способность,как новая областьвдруг открывшейся жизни самой,вдруг не нужно по делу, не нужно домой,вдруг конец отмиранию и остыванию,нужно только, любви покоряясь самой,удивляться всеобщему существованиюи держатьи сжимать эту встречу в руках,все дела посторонние выронив…Это было написано все на листках,рваных, разных размеров, откуда-то вырванных.Отчего же так гладко в чистовике,так подогнано все и подобрано,так уложено ровно в остывшей строке,после правки и чтенья подробного?И когда я заканчивал буквы стиратьдля полнейшего правдоподобия —начинал, начинал, начинал он терятьвсе свое, все мое, все особое,умирала моя черновая тетрадь,умирала небрежная правда помарок,мир, который был так неожидан и яроки который увидеть сумели бы вы,в этом сам я повинен, в словах не пришедших,это было как встречадвух — мимо прошедших,как любовь, отвернувшаяся от любви.