Том 1. Стихотворения, 1908-1917

Человек живет не вечно,
И помрем мы все, конечно.
Плут последний и герой –
Будем все в земле сырой.
Уничтожит трупы тленье,
Имена сотрет забвенье.
Марья, Дарья, Клим, Пахом –
Зарастем все лопухом!
   Но не все забыто будет:
К новым подвигам возбудит,
У души простой не раз
Слезы вызовет из глаз,
Не одну разбудит совесть
О делах о наших повесть
И о днях… Но наши дни –
Не прошли еще они.
За желанную свободу,
Может быть, еще народу
Суждено лихой судьбой
Самый страшный вынесть бой.
Враг, лежавший на лопатке,
Недобитый в первой схватке,
Кровожаден и свиреп,
Вновь воспрянул и окреп!
Нет царя и царской дворни,
Но остались злые корни,
Кем держался старый строй:
Богачей шмелиный рой!

XV

На деревню (всё – к порядку!)
Надо сделать нам оглядку.

Шустрый лавочник Назар

Ездил в город на базар.
Как вернулся – все к Назару!
Не раскрыл Назар товару,
А кругом ни стать, ни сесть.
«Был на почте?»
                «Письма есть?»
«Есть. Постой, куда ты прешься!
Сразу тут не разберешься!
Сто печатей на письме!
Вот: Прохватову Кузьме…
Тетке Дарье… Деду Климу…
Стой ты!.. Мельнику Касиму…
Селифантьевна, бери:
Для тебя тут сразу три.
Вот тебе, кума Маланья,
Исполнения желанья!
Ты все плакалась, кума,
Что не пишет твой Фома!»

XVI

Ни одна еще раздача
Не окончилась без плача,
Каждый раз одно и то ж:
Что ни весть, то в сердце нож,
Ну, а тут, как по заказу:
Всем Назар подсыпал сразу.
Поднялся в лавчонке вой:
Фекла сделалась вдовой,
Влас читает ей уныло,
Где и как там дело было.
Ни жива и ни мертва,
Горемычная вдова
Слову каждому внимает,
Ничего не понимает.
Поняла. И, не дыша,
Обронивши малыша,
С тяжким стоном повалилась.
Рядом Дарьюшка забилась, –
У нее беда своя:
Сын единственный, Илья,
Не вернулся из разведки.
Клим согнулся весь. У дедки
Отличился, пишут, внук:
Есть «Георгий», нету – рук!
Деда еле держат ноги.
«Вот… дождались мы… подмоги!..»
Фрол в письме корит жену:
«Очень тяжко мне в плену.
Ты ж, как стало мне известно,
Повела себя нечестно».
Бьет молодушку озноб:
«Фрол придет – загонит в гроб!»

XVII

«Гады! Псы, едят их мухи!»
«Кто?»
       «Известно! Ходят слухи:
Предстоит опять набор!»
«До каких же это пор?!»
«Что ж, Ерема? Снаряжайся.
Тетка Дарья, не пужайся,
Ты ведь то уразумей, –
Встретит сына Еремей.
Паренек пропал без вести,
Вдруг – нашелся. Будут вместе.
Рядом, значит – сын с отцом!»
С затуманенным лицом,
Всех окинув смутным взором,
Еремей Босой с укором
Власу молвил: «Не шути,
Скоро, что ль, на сбор идти?»
«Неизвестно, братец, точно.
Слышно, списки пишут срочно:
Всех – не знаю, врут аль нет –
До пятидесяти лет».

XVIII