Том 1. Стихотворения

ДНН-27, I и II. Сохранилась рукопись с тем же посвящением, датированная 1926 г. и озаглавленная «Метаморфозы»; здесь в 17-й строке Поплавский зачеркнул слово «чиновник» и заменил его словом «читатель».

Сосинский Бронислав (Владимир) Брониславович (1903–1987) – прозаик, литературный критик. Во время Гражданской войны воевал в армии Деникина и затем Врангеля. Эмигрировал. Близкий друг Поплавского, о котором тепло отозвался в своих воспоминаниях (Конурка: Отрывки из воспоминаний // Вопросы литературы. 1991. № 6). В 1962 г. вернулся в СССР.

«Воинственное счастие души…»^*

ДНН-27, 1 и II. В архиве сохранилась авторская машинопись. Публикуется впервые.

«Скучаю я и мало ли что чаю…»^*

ДНН-27, I. Из ДНН-27, II изъято Н. Д. Татищевым и опубликовано им с некоторыми поправками в ДНН-65. Именно этот типографский оттиск, обнаруженный в архиве публикаторами «Дадафонии», приводится ими в Приложении 1 (с. 85). Этот вариант, полностью совпадающий с текстом из первой типографской верстки, мы и печатаем – вместе с посвящением А. Гингеру и убранной Татищевым и восстановленной нами 4-й строфой, но без заглавия, явно приписанного стихотворению редактором («На границе»).

Подражание Жуковскому^*

ДНН-27, I и II. Впервые опубликовано: «Флаги».

Разночтения (ДНН-27):

4 Громыхающий поезд, под ледник и канул.

8-10 Удивлен и бесшумен и сладостен он.

Подходи, подходи, неестественный враг
Безвозвратный и теплый товарищ мой рак.

18 Там, где дерево громко вздыхает в хитоне.

В ПСНС приведен вариант, идентичный тексту из ДНН-27, но под заглавием «Стеклянная дева».

Жуковский Василий Андреевич (1738–1852) – поэт, родоначальник русского романтизма.

Зеленый ужас^*

ДНН-27, I и II. Впервые опубликовано: ВВИВ.

Текст, напечатанный в посмертном сборнике стихов, сильно отличается от первоначального варианта из ДНН-27. Поскольку мы не располагаем типографским оттиском издания 1938 г., трудно решить, является ли второй текст результатом переработки самого автора или же Дина и Николай Татищевы заменили последние строфы другими, взяв их из многочисленных набросков и черновиков поэта. Во втором варианте отсутствуют резко «футуристические» выражения, характерные для ДНН-27.

Поскольку разночтений много, приводим вариант из ДНН-27 полностью:

На город пал зеленых листьев снег,
И летняя метель ползет, как палец.
Смотри: мы гибель видели во сне
Всего вчера, и вот уж днесь пропали.

На снег асфальта, твердый, как вода,

Садится день, невыразимо счастлив.
И тихо волосы встают и борода
У нас с тобой и у других отчасти.

Днесь наступила тяжкая весна

На сердца ногу мне, до страшной боли.
А я лежал, водою полон сна,
Как астроном. Я истекаю, болен.

Смотри, сияет кровообращенье

Меж облаков по жилам голубым.
И ан вхожу я с божеством в общенье,
Как врач, болезням сердца по любым.

Да, мир в жаре; учащен пульс мгновений.

Глянь, все часы болезненно спешат.
Мы сели только что в трамвай без направленья,
И вот уже конец, застава, ад.

Шипит отравной флоры наважденье.

Зелёна пена бьет из горлышек стволов,
И алкоголик мир открыл с рожденья
Столь ртов, сколь змия у сего голов.

И каждый камень шевелится глухо

На мостовой, как головы толпы.
И каждый лист полураскрыт, как ухо,
Чтоб взять последний наш словесный пыл.

День каждый через нас ползет, как строчка,

С таким трудом; а нет стихам конца.
И черная прочь убегает точка,
Как точка белая любимого лица.

Но всё ж пред бойней, где хрустальна кровь

Течет от стрелки, со стрелы, меча,
Весенни дни, как мокрых семь коров,
Дымятся и приветливо мычат.

Сентиментальная демонология^*