Том 1. Стихотворения

Александр строил города в пустыне,
Чтил чужие вина и богов.
Память, чай, его жива поныне.
Шел и не снимал сапог: без сапогов.

Александр был провинциал тщедушный,

С толстой шеей набок и белком навыкат.
Александр был чудак великодушный,
Илиаду под кирасой мыкал.

Вспыльчивый и непомерно добрый,

Друг врагу, он в друге зрел врага.
В снежных скалах на морозе твердом
Нес безумного солдата на руках.

Если не считать пороков неких,

Тела слабости, судьбы, ее щедрот,
Есть похожие на Бога человеки,
Тезки неки. Славен этот род.

1925–1931

«Маляр висит на каменной стене…» *

Маляр висит на каменной стене
И видит жизнь несется торопливо
Идет насупившись [нрзб.] кичливый
И скромный нищий близкий к истине

Ползет небес пятнистый леопард

Подстерегая злобно нашу немощь

Как трудно быть поэтом в этом мире

Где всё поэзия и места нет стихам
Оркестра сладкий рев, стотрубый гам
Пробить ли треньканием лиры.

«За жалкою балкой балкон тишины…» *

За жалкою балкой балкон тишины
За коротким углом недостаток кофейни
Чу бросилось с первого тело жены
И входит к второму душа откровенно

На сад-подхалим невозможно надеяться

Знаком его почерк и игры вничью
Хотя не пристало ему чародею
Видит ангелов давеча или воочию

Окружило меня многоточие снов

Окружная дорога летательных сов
Запрядная берлога больших голосов
О труба граммофона отцов и сынов

Будет п . . . . . . . .

Вед . . . . . . . . . .

«Лицо в окне висит, стоит, лежит…» *

Лицо в окне висит, стоит, лежит,
Лицо в окне танцует неподвижно,
Как белая луна в ведре воды,
Как мертвый кот на мостовой булыжной.

Лицо в окне кому принадлежит,

Кому необходимо или мило?
Лицо в окне положено – лежи.
Ты потемнело, так покройся мылом

Величественно жалко и легко.

Лицо слегка белеет неподвижно,
Беспечно высоко и далеко
Над белой чистою страницей книжной.

Над черной грязною страницей жизни.

«Ты в полночь солнечный удар…» *

Ты в полночь солнечный удар,
Но без вреда.
Ты в море серая вода,
Ты не вода.
Ты в доме непонятный шум,
И я пляшу.
Невероятно тяжкий сон.
Ты колесо:
Оно стучит по камням крыш,
Жужжит, как мышь,
И медленно в огне кружит,
Во льду дрожит.
В безмолвии на дне воды
Проходишь Ты –
И в вышине, во все сады,
На все лады.
И этому леченья нет.
Во сне, во сне
Течет сиреневый скелет
И на луне
Танцует он под тихий шум
Смертельных вод.
И под руку я с ним пляшу,
И смерть, и чёрт.

«Как черный цвет, как красота руки…» *